Реквием портрету

От холста Вендолины портрет Гарри Поттера отделяли двадцать пять дверей. Отсчитав нужное количество створок, Гарри кривовато написал прихваченным у костра угольком на своей двери «Гарри Поттер» и шагнул в «квиддичные» владения.

Над крестражем склонились три призрака. В незваных гостях Гарри узнал Безголового Ника, Толстого Монаха — факультетское привидение Хаффлпаффа, а третий был ему незнаком.

— Эй, что это вы тут делаете? — возмутился Поттер, уже уяснивший, что личное запортретье неприкосновенно.

— Ах, вот и вы, мой юный друг! — воскликнул сэр Николас, едва не потеряв угрожающе качнувшуюся голову. — Признаться, мы вас заждались.

— Рад встрече, мистер Поттер, — подлетел к нему Толстый Монах, — а мы рассматриваем вашу нечисть.

— Чем заплатишь за уничтожение этой твари, щенок? — нагло рявкнул неизвестный призрак. Только тут Гарри разглядел у него на поясе целый арсенал из всевозможных клинков, за плечом полупрозрачный арбалет, а в руках нечто вроде жезла, слегка пульсировавшего голубоватым светом.

— С чего вы взяли, сэр, что я желаю избавиться от моего… фамилиара? — не менее дерзко ответил обидевшийся на «щенка» Поттер, выпятив подбородок.

— Фамилиара? — ахнул Безголовый Ник. — Но, друг мой…

— Лопни моя селезенка, если это кот или сова! — хохотнул Монах, тыча толстым пальцем в крестраж. — Вот на жабу определённо смахивает, но отчего же она не зелёная?

— Проголодался, Томми? — нарочито просюсюкал Гарри, садясь на травку рядом. Под недоверчивыми взглядами гостей он старательно пережевал кусочек фазаньего мяса и сунул в перекошенный безгубый рот чудовищного младенца. Тот выпучил красные глаза, но подношение не выплюнул.

— Глядите — жрёть! — восхитился Толстый Монах. — И взаправду не нечисть…

— Что это за дрянь? Отвечай, несчастный! — рявкнул Охотник, направляя на Поттера светящийся жезл. Зря он это сделал. Действуя на одних инстинктах, Гарри двинул кистью так, словно в руке была зажата волшебная палочка, и гаркнул: «Экспеллиармус!» Тело тряхнуло от волны освобождённой магии, и артефакт, вырвавшись из рук Охотника, ударился о магическое стекло портрета. В стороны брызнули тут же истаявшие туманом осколки жезла. Судя по ошеломлённым лицам призраков, этого никто не ожидал.

— Он… он колдует! — прошептал Охотник, пятясь.

— Я, знаете ли, волшебник, — огрызнулся Поттер.

— Портреты не способны к волшебству, друг мой, — деликатно просветил его Почти Безголовый Ник, взволнованно приглаживая кудри на своей покачивающейся голове.

— Почему это? — подобрался Поттер. Призраки молча переглядывались.

— А может, ты сам нечисть? — с надеждой спросил Охотник. Поттер пренебрежительно фыркнул в ответ.

— Ну что вы, дражайший Отто, — укоризненно прошелестел Безголовый Ник. — Гарри Поттер не может быть…

— А я говорю… — вызывающе подбоченился Охотник.

— Ой, да престаньте вы! — не стерпел Поттер. — Просто я — живой! Не знаю, как… так получилось. — Некоторое время призраки на него таращились. Потом Монах нервно хохотнул. Охотник брезгливо сплюнул под ноги. А Безголовый Ник снова завздыхал. Они ушли, так ничего и не объяснив.

Каждый день Гарри начинался одинаково: омовение в фонтанчике, поиск еды, разведка туманного коридора, ужин тем, что осталось от завтрака, и ночной отдых. Оставлять крестраж без присмотра он больше не решался. Приходилось таскать его с собой. Зачем он это делал, было загадкой и для самого Поттера.

* * *

Визжала пухленькая белошвейка громко и с удовольствием. Да так, что закладывало уши. Однако пяльцы с вышиванием из рук не выпустила, а разложенные на коленях цветные нитки не перепутала.

— Пойдите прочь! — закончила она заливистую руладу повелительным тоном.

— Прошу прощения, мисс, я только хотел спросить, как пройти к директорским портретам? Я разыскиваю профессора Дамблдора… Мне очень нужны его совет и помощь!

— Вон! И не смейте впредь беспокоить меня! — надменно вздёрнув длинноватый нос, приказала она. Гарри удручённо переложил крестраж подмышкой поудобнее и повернулся к выходу из уютной светёлки.

— Что это у вас? Дитя? Вы его украли? — с неожиданным любопытством спросила хозяйка портрета, когда Гарри совсем уж было вышел.

— Эм… это Томми, и нет, я его не крал. Он… мой.

— Вот как? Обычно младенцев рисуют с матерями, — недоверчиво протянула белошвейка. — Подите сюда и покажите мне его, — похоже, ей очень понравилось командовать незваным гостем. Поттер покорно повиновался. Новая волна визга даже немного порадовала Гарри — он почувствовал себя отомщённым.

— Вы… вы… вы грязный извращенец! — выдала ведьма. — Вы совратили троллиху! Вон! Подите прочь с моего полотна!

— Никого я не совращал! — возмутился до глубины души оскорблённый Поттер. — Я Томми подобрал!

— Вот как? — недоверчиво выпятила пухлую губку белошвейка. — А зачем вам троллёнок?

— Да не троллёнок он! Он… ну… просто Томми.

— Шутка художника, — понимающе качнула кружевами на чепце хозяйка картины. — И всё же, подите вон! Нет, стойте, возьмите это… для троллёнка. — Восхищаясь собственной щедростью и великодушием, белошвейка подтолкнула к Гарри носком туфельки из-под стола корзину с бельём.