Реквием «Вымпелу». Вежливые люди

– Теперь я в этом и не сомневаюсь. После начала войны в 1979 году русские прошли путь в десять лет, а афганцы – лет в сто, и скорость развития их оказалась абсолютно незаметной нам…

Банки с тротилом

Тем временем оперативные батальоны продолжали жить своей жизнью. Днём мы проводили занятия, беседовали с офицерами и солдатами, изучали город и окрестности Айбака, а ночью самостоятельно продолжали готовиться к операции. Командиры в оперативном батальоне занимались подготовкой личного состава и проводили всевозможные тактические занятия. Мы чертили свои схемы и планы. Их задача была только одна: чтобы у солдат, призванных правительством в Афганские вооруженные силы, было хоть какое-то умение воевать. О героических поступках, самопожертвовании и инициативе речь даже не велась. Конечно, командиры и советники, и особенно политработники, пропагандистскую работу вели. Агитировали за народную власть, НДПА[68] и против исламистов. Все они выступали перед солдатами по каждому мало-мальскому поводу. Но, несмотря на такую работу, дезертирство из числа недавно призванных бойцов всё же повсеместно продолжалось. Правда, справедливости ради надо сказать, что предательства в оперативных батальонах в последнее время не было вообще. Даже начался обратный процесс, когда на сторону правительства стали всё больше и больше переходить банды из непримиримой оппозиции. Но, как сказал Юра: «Осторожность – мать фарфоровой посуды! И об операции нельзя говорить ни одному человеку… В противном случае – идти с ними ночью можно, сразу же настраиваясь на дорогу в Пакистан. Но я предупреждаю, – говорил он, – сдаваться не собираюсь! А поскольку я хочу жить, прошу вас, молчите…»

Поэтому Боря вообще о самом мероприятии, его задумке и плане доложил только старшему советнику по провинции полковнику Котову и Мохаммаду Нуру. От всех остальных замысел и суть операции мы утаили…

Советский советник Котов желание повоевать воспринял не очень радостно, но противиться не стал. А вот Моххамад Нур операцию одобрил и был очень инициативен, предлагая варианты её решения.

Это был уже 1988 год. Все до одного, и афганцы, и русские, знали о решении вывести советские войска из Афганистана. Но все делали вид, что эта секретная информация якобы именно им неизвестна…

Сам Мамадур был человеком особенным. По большому счёту, то обстоятельство, что именно он возглавлял Министерство безопасности Саманган, было настоящей удачей. Это был умный и проницательный человек, достаточно молодой пуштун из богатой и влиятельной семьи с хорошими связями и заточенный на победу социализма идеей. По крайней мере, так виделось и нам, и Борису. Он знал основы оперативной работы, учился в Ташкенте в специальной школе КГБ для руководителей из Афганистана и понимал, что присутствие русских делает его влиятельным человеком. Он знал точно: если сегодня он не добьётся в своей провинции явного перевеса сил над «непримиримыми», то с уходом советских войск ему, в лучшем случае, придётся уйти в горы или эмигрировать, а в худшем – ему и его близким грозила казнь… Поэтому он делал всё, чтобы именно русские и именно сегодня задавили все исламские комитеты и уничтожили все точки «непримиримых». Боря со своим оперативным батальоном нацелился на одну из таких баз, поэтому начальник МГБ был, что называется, «Очень “за!”».

Это был хорошо укреплённый, как говорится, с многоуровневой защитой исламский комитет во главе с непримиримым борцом с народной властью Дином Мамадом[69].

Советские войска давно разбомбили все укрепрайоны, которые были поблизости от дороги из Хайратона в Кабул. Оставались крепости, стоящие далеко в горах или пустынях. Эта крепость находилась ближе всего от главного города провинции Айбак, а, стало быть, от основной дороги в сорока километрах в горах. Дин Мамад относился к непримиримым борцам и продолжал активные боевые действия против русских и НДПА. Крепость его была рядом с районом кишлака Дарай Юсуф и называлась Ахтана. Подойти к этому месту незамеченными было практически невозможно. В хорошо и далеко просматриваемом пространстве пологих гор, за много часов до возникновения опасности, наблюдатели Дина Мамада засекали практически любое передвижение, направленное в их сторону. Да и сама крепость была такова, что с ходу её атаковать было бессмысленно: окружена она была с двух сторон глубокими ущельями и оврагами. По данным советской разведки, у главаря банды кроме его опыта многолетней войны были ещё и два иностранных советника. Кто такие, известно не было. Но Дин Мамад относился к ним очень заботливо и берёг, охраняя их, как своих детей. Вообще, захват американского советника в плен любым из подразделений Советской Армии, давал бы шанс командиру как минимум получить звание Героя Советского Союза. Но за всё время войны таких случаев пока ещё не было.

И мы тогда, сидя с Юрой на кухне Бориной виллы, тайно тоже мечтали, что именно нам в этот раз удастся поймать американцев.