Реквием «Вымпелу». Вежливые люди

– Или признать, что мы проиграли, и уйти, не принося более смертей… И Котов понимает это, и то, что мы победили какого-то одного из двухсот пятидесяти оставшихся только здесь ещё живых главарей, ничего хорошего, по сути своей, не даёт. Это будет ещё двести пятьдесят первый, который захочет убить и Мамадура, и Джангула, и всех афганцев из оперативного батальона, участвовавших в этом походе… Так что, ребята, мы празднуем сегодня победу своей глупости над здравым смыслом!

После этих слов все мы замолкли и как-то разом ощутили тяжесть всего того груза, который вдруг лёг на наши плечи и души. Победа! Та ли это победа, которая нужна сегодня народу Афганистана?

А я в этот момент думал: «Как хорошо быть необразованным, бездумным механизмом. Знай себе – выполняй приказы, планируй «гениальные» операции и ходи в победные атаки… А убьют – получишь свой орден и со славой и почестями отвезут твоё тело в Союз. Плохо додуматься до того, до чего додумались мы, а вернее, я…» На душе стало скверно и противно за глупость свою, за принесённые смерти, за позднее осмысление… Захотелось налить по полному стакану водки и пить, пить и пить…

И этот вечерний, а вернее, ночной разговор казался той незначительной мелочью в нашей командировке и большой, и очень «якобинской» мыслью в последующей жизни. По большому счёту, это был первый кирпич, вынутый из стены той крепости, которую возводила вся наша предыдущая советская пропаганда, вещая об интернационализме и братстве всех народов. Причём стена эта треснула не из-за подрывной деятельности наших врагов, а благодаря нашему собственному осознанию происходящего и из-за наших собственных поступков. А Юра Инчаков, как всегда точно, выразил философию момента:

– Мелочей в жизни не бывает. Неизвестно, какая мелочь повернёт твою жизнь наоборот. Поэтому мелочей не бывает. Никому не дано предугадать тот шаг, который изменит твою жизнь…

– Ты хочешь сказать, что крепость Ахтана – мелочь?

– По меркам девяти афганских лет – да, – сказал Юра, – но без неё и без предыдущей ночи нашего с вами похода эта «мелочь» позволила нам самим сделать выводы, к которым кто-то придёт позднее… А может, и не придёт никогда.

– Да, не нужен был нам этот груз, – уже пьяно покачивая головой, сказал Боря. – Груз понимания происходящего. Но вы уезжаете отсюда через неделю, а я-то его буду здесь нести ещё долго… Как мне быть?

– Да ты не бери близко к сердцу, – стал успокаивать его Инчаков, – я думаю, самое правильное дело – заниматься обучением батальонов. Это им в любом случае будет нужно и поможет здесь выжить… Ты не виноват ни в чём!

А ещё через день, напившись вместе с гэрэушниками в их землянке, я услышал от угрюмого и очень умного майора интересную историю. Непонятно, была ли она про него самого или вообще выдуманная, но впечатление на меня произвела потрясающее…

Он сидел, низко склонив голову, и, глядя мимо меня, говорил:

– Внутри каждого из нас – Бог. И мы не виноваты, что Бог в наших душах разный. Мы, как люди, всё равно носим в наших сердцах его единое имя. Виноваты наши правители и «духовные наставники»… Разделяя нас, они, воспитывая с детства разное восприятие Всевышнего, теперь уверены, что мы не полюбим друг друга…

Когда мы поймём эту истину, мы перестанем ненавидеть друг друга!

Как просто лежать у кормушки с духовной едой – тебе всё объяснят и за тебя продумают, что такое смысл бытия. Духовные отцы не терпят возражений и сомнений. Если есть они – ради чего стараться тебе?

Противостояние религий не позволяет человеку искать истину самому. Сомневаться непозволительно. Активность разрешена только в рамках своей веры. Даже умереть за неё можно. И те и другие умирают за одно и то же, но с разным наименованием.

Через эти разные наименования завоёвывают чужую землю и забирают накопленные богатства. Если бы не было этого посыла, как доказать воинам веры, за что им умирать? Солдаты делают свою работу, но не пользуются результатами своего труда. Их результат – это эфемерная слава. Их имена помогают вербовать других юношей…

А потом, выпив ещё немало водки, майор рассказал историю, которая врезалась мне в голову, да так крепко засела со своими философскими выводами, что кардинально изменило меня, как будто бывшего ранее «До!», а теперь, ставшего навсегда «После»… Он назвал её «Колодец».

Колодец

Девочкам в классе больше всех нравился именно он: высокий, статный с тонкими чертами лица и вьющимися волосами. Игривый изгиб густых бровей и синие-синие глаза. Спокойный, выдержанный и совсем не заносчивый. Ни с кем из девчат он не дружил и не встречался – он их боялся. А они думали: «Такой красавчик, разве он обратит внимание на меня?»

Прозвенел последний звонок в школе. Выпускные экзамены, и вот она, взрослая жизнь со всеми прелестями и открытиями, которая будет дарить судьба молодому, любящему жизнь человеку. Как хочется глубоко вдыхать полной грудью московский воздух и наслаждаться юностью и любовью матери и отца…