Реквизитор & Инквизитор, или 20% волшебства (СИ)

— А вот и мы, — отец семейства торжественно вкатил в гостиную тележку, на которой стояли подогреваемый горелкой какелон, а также серебряный поднос с сырами, фруктами, орехами и кусками шоколада. — Немного гауды, немного бри, много рокфора, чёрный шоколад — и вот у нас уже получается превосходный шоколадный плавленый сыыыыыыр, — радуясь как малое дитя, презентовал свой новый рецепт для разрешения семейных дрязг Эдам.

Терпение Чизвика закончилось и он громко по-звериному рыкнув, пошёл прочь, едва не снеся тележку с фондю. Инквизитор пересёк холл, сорвал с вешалки пальто и громко хлопнул входной дверью.

— Какая муха его укусила? — непонимающе смотрел вслед сыну Эдам.

— Кристин в шоколадном сыре, — Делла поцеловала папочку в щеку и поспешила сбежать из комнаты, пока мать снова не закатила истерику.

— Эдам, ты иног-да бываешь та-кой твердоло-бый. Ну ка-кой шоколад? — закатила глаза Бригитта.

— Чёрный, — растерялся Эдам, — они же зовут его чёрным инквизитором. Я думал, что это символично, ну и сочетается хорошо. Сыр и шоколад, не нужно выбирать. Можно и то и это… — бубнил себе под нос граф Рокфор.

— Чёрный камзол, — поправила Бригитта.

— Что? — не понял Эдам.

— Они зовут его Чёрный камзол, а не инквизитор, — графиня с раздражением поднялась и тоже покинула гостиную.

— Хм, какая разница? Чёрный же, как и шоколад, — Эдам взял вилочку с наколотой половинкой грецкого ореха, опустил её в неоднородную жёлто-коричневую вязкую массу, вытащил, накрутив потянувшиеся нитки сыра на ось, подул и засунул в рот. Прожевав сырно-ореховую закуску удивился, — что не так-то, вкусно же?

На Полоцк опустились вечерние сумерки. Фонарщики, не дожидаясь кромешной темноты, принялись зажигать фонари вдоль проезжей части. Чизвик шагал, впечатывая каблуки высоких сапог, в булыжную мостовую. Он уже был довольно далеко от отчего дома, но еще недостаточно близко к лавке ретивой ведьмы из семейства Блайт. Уже после визита для проверки документов мигрантов сотрудник Магпотребнадзора знал, что вся эта возня непременно кончится чем-то очень и очень неприятным. О светлые духи, во что нимфы превратили его мать и сестру?! Уму непостижимо, чтобы кто-то дал с собой такое сделать добровольно. Крест мог бы «прийти от сына» к графине раньше, если бы Чизвик знал, что натуральная красота обошлась дамам семейства Рокфор в кругленькую сумму.

После захода солнца на улице ощутимо похолодало. Но даже вечерняя прохлада не могла охладить пыл инквизитора. Давно забытые ощущения разливались по телу. Ноги, то становились лёгкими и почти невесомыми, то тяжелели, пальцы на руках щипало от приливающей силы, лицо горело, а шрамы на руках чесались. Да уж если при встрече с каждой ведьмой происходит такое, то ошибок при отправке на костёр возникать вообще не должно было никогда. Но кроме вполне обоснованного гнева, что-то ещё в Анне Блайт не давало Чизвику покоя. Он совершенно точно не встречал эту девицу раньше, но было в ней что-то неуловимо знакомое. Такое ощущение обычно возникает, когда встречаешь кого-то, похожего на давнего друга, давно потерянного и почти забытого. И вот о чём-то она Чизвику напоминала или о ком-то, но так отдалённо, что маг никак не могу уловить эту едва ощутимую дымку какого-то образа.

Когда Рокфор добрался пешком до лавки, совсем недавно его стараниями переставшей быть магазином, сатир заносил столы с улицы в помещение. Маг с уважением отметил, что витрины светятся ярко без какого-либо волшебства. Тёплого рассеянного света хватало, чтобы как днём видеть всё, что творится у входа, хотя улицу повсеместно поглотила ночь. Стол Корин, как и она сама, уже исчезли внутри помещения, а вот Жульетта только собирала свои рабочие инструменты, не доверяя их заботам Симона.

— Это ты тут гадалка? — бесцеремонно бросил Чизвик нимфе, обращая внимания на атрибуты стола.

— Но-но-но, мальчик, сбавь газ, я мать твою годиться, — с заметным акцентом дала понять Жультетта, что мужчина выбрал неподобающий тон.

— Да, я как раз насчёт матери, — немного опешил Чизвик, — какие ещё кресты вы ей напророчили в будущем?

— О, ты сын мой золотой подруга, ученик креста, друг креста, муж креста, на тебе креста ставить негде, — звонко засмеялась нимфа и маг почувствовал, что всё внутри него хочет присоединиться к этому смеху.

— Вот так, значит, вы свои услуги продаёте. Ворожите, — словно акула, почувствовавшая вкус крови, среагировал надзиратель.

— Уляляля, нет. Мы ничего не продавать. Мой смех бесплатный, моё время бесплатный, — нимфа подошла ближе и провела пальчиком, по краю рубашки, выглядывавшей из ворота пальто инквизитора, — не будь я замужем, то и мой тело был бы бесплатный для тебя, мальчик.