Release my soul (СИ)

За теряющими всякую нежность поцелуями, становящимися все более грубыми и болезненными, мелькало ощущение чего-то неправильного. Не сказочного. За ворвавшейся в сознание резкой болью и новым для молодой женщины чувством чужого присутствия внутри, там, где право на нее имел только законный супруг, упускалась из внимания реальность, в которой шею обняла толстая веревка, возникшая словно из ниоткуда. За растущим теплом внизу живота и полным непониманием своих желаний, по вине которых худощавые руки скользили по мужскому телу, исследуя его безотчетно и полностью, испарялся подсознательный страх. Уступая место необходимости быть еще ближе. Хоть раз понять, о чем пишут в этих глупых любовных романах.

Потому что они уже кажутся более реальными, нежели вечерние сказки гувернантки. Ведь ее принц, скорее всего, не стремится вызволить свою возлюбленную из заточения, и он совсем не так нежен и ласков, как казалось когда-то. И всхлип, смешавшийся с очередным стоном, вызванный слишком сильно сдавившими ребра руками, совсем не должен присутствовать в той светлой истории, что когда-то была придумана маленькой девочкой. Призрачные замки рвались на части вместе с образом мальчишки из двенадцатилетней давности. В глубине черной радужки изредка проскальзывали зеленые и стальные искры, а черты мужского лица искажались.

Веревка на шее затягивалась все сильнее, и новый рывок заставлял женщину запрокинуть голову. Из горла стоны вырывались вместе с хрипами, пока ногти царапали мужскую спину, впиваясь глубже с каждым новым толчком. В затуманенных глазах мелькал вопрос, который уже не будет задан. Он так и умрет вместе с супругой Владыки, когда она достигнет экстаза, выгибаясь навстречу любовнику, и грубое волокно до упора сдавит шею.

Шестая принцесса, ставшая королевой, не узнает о том, что это была иллюзия. И никогда уже не дождется того мальчишку, которого любила.

Но, быть может, уйти в неведении даже лучше. Ведь в последние дни она ненадолго, но смогла ощутить себя любимой.

Хоть это и не было похоже на сказку.

***

Разодранное на части небо проливало кровавые слезы. Оно словно предвидело участь земли. И знало, что спустя несколько лет солнце не взойдет на горизонт, уступив на время власть бледнолицей супруге. Что межмирье утонет в агонии, став отныне запретной территорией. Вместилищем проклятых созданий. И Трехликая впервые осознает, что сотворили ее дети. Что сотворила она сама, возжелав идеальный мир.

В отполированных гранях черного камня терялись алые отсветы заката. Зеленые глаза внимательно изучали отражение брачного ожерелья в высоком зеркале, пока острый коготь бессознательно царапал поверхность символа замужества. Идеально подошедшего ей.

- Обсидианы – не случайны? – не требовавший ответа вопрос, адресованный пустоте спальни, разбил вязкую тишину. Кривая усмешка, пересекшая бескровные серые губы, продемонстрировала полнейшую осведомленность Илиссы в вопросе ритуальных украшений. Считалось, что этот драгоценный камень был способен стирать пелену с глаз, особенно активно отводя от ложных чувств. Надеялся ли Хэдес хотя бы так снизить количество романов на стороне с недостойными ее? Слишком очевидный ход. Вряд ли единственный. Но глупый.

Тяжелая штора упала на пол, препятствуя любому проникновению света в помещение. Грани обсидианов померкли, и неглубокая царапина на одном из них осталась незамеченной.

- Идиот.

Хуже первородной цепи ничего быть не могло. Она связывала и указывала сильнее любого обсидиана. И мучила тоже сильнее.

Кто-то когда-то сказал, что настоящая любовь – принять человека полностью. А любая попытка изменить его – это в первую очередь любовь к себе, а потом уже к нему. И, вероятно, по этой причине Хэдес даже мысли не допускал о каких-то переменах в Илиссе после ритуала соединения. В конце концов, она была едва достигшей совершеннолетия девочкой, которая не так уж и много пережила, чтобы кардинально все перевернуть с ног на голову. Чтобы отрезать прошлое и посвятить себя ему. И потому, наверное, он пытался закрывать глаза на то, что между ними почти ничего не поменялось с момента, когда они поклялись над священным огнем. Кроме одного: они еще сильнее стали чувствовать друг друга. Еще сильнее зависеть друг от друга. Еще болезненней стали неизбежные расставания и те почти измены.

И потому пытался не давить на супругу. Только помочь. Обсидианами.