Release my soul (СИ)

- Я готова на коленях умолять papa, если потребуется. Стать тем, что примирит два Дома, если это в моих силах. Но прошу, не допустите потери еще одной дочери, - голос прервался, и потребовалось сделать глубокий вдох, чтобы выровнять интонацию, позорно нарушающуюся волнением. Она не могла сказать о том, что, быть может, уже утром ее не станет, если Высшие решат, что она заигралась.

Первая леди рода Д’Эндарион прикрыла глаза, не зная, что ответить дочери. Вновь и вновь просить супруга не было смысла: не он один выносил такое решение, не простая его прихоть лежала в основе отказа Брайсу. Однако, удручало другое: пойти на примирение с другим Домом мешали проклятые принципы и гордость. Ни одна сторона не желала просто так заключить мир, и если они обратятся к противоположной стороне, велик риск высокой цены, что придется заплатить за восстановление отношений. И это будет совершенно точно не кусок земли или свобода десятков слуг: некоторые оскорбления не всегда удается смыть даже кровью.

Понимая, что сейчас ответа не последует, Кейра поднялась на ноги, обходя кресло, стоящее на пути к выходу, и цепляясь взглядом за одну из фотокарточек. Счастливые лица старших братьев, окруживших новорожденную Айне, усталая полуулыбка матери. Все это не имело права кануть в небытие, никто из близких более не должен был пострадать. Ее младшая сестра мучилась лишь потому, что Высшие захотели нанести новый удар по самой Кейре – это девушка знала точно. И исправить случившееся обязана была именно она.

Тихо притворяя за собой дверь, Наследница понимала: придется еще немного пожить. Чтобы убедиться в возвращении всего на свои законные места. Поэтому сегодня она не умрет.

Пробуждать «зверя» искусственным путем старшей дочери рода Д’Эндарион еще ни разу не приходилось. Да и вообще вряд ли кто-то из экров практиковал подобное – жизнь все любили, и рисковать только ради возможности «перекусить» чужой плотью и кровью или победить в борьбе не стали бы. Но выбора не оставалось: если выдвигаться без полной уверенности в своих силах, она погибнет через несколько часов. Если же «зверь» соизволит очнуться сейчас, она еще немного побродит по этой земле, пытаясь привести в действие задуманное. И без лишних проблем расправится с жертвой.

Вгоняя самой себе в солнечное сплетение костяной кинжал, от резкой боли Кейра прокусила губу: острое лезвие пронзило плоть, и тут же по темному платью расползся багровый ореол. Стоило сменить одежду, прежде чем покидать особняк. Иначе дотошные слуги донесут о ее состоянии кому-нибудь из родных. Падая на подогнувшиеся колени и поворачивая орудие в глубокой ране, что породило новую волну боли, девушка так же резко выдернула клинок, отбрасывая его в сторону. Толчками густая кровь выбивалась наружу, пузырясь и меняя свой оттенок на практически черный. На пальцах руки, зажимающей рану, начали вытягиваться когти, а сама кожа постепенно серела, расцвечиваясь лиловыми прожилками. Угроза жизни со стороны иного существа – один из достаточно рискованных способов пробуждения «зверя». Сейчас роль «врага» выполнил кинжал, хранящий на себе ауру той твари, из чьей кости вырезался. Смрад Бездны так просто не изгнать.

Криво ухмыляясь и слизывая собственную кровь с прокушенной губы, экра поднялась на ноги, чуть пошатываясь. Регенерация протекала, как и всегда, достаточно беспроблемно, но за считанные секунды прийти в себя было невозможно даже для такого существа. Сознание затуманивалось медленно, позволяя его обладательнице сменить платье на брючный костюм, в котором явно было бы удобнее передвигаться, и набросить на себя неприметный плащ с капюшоном. Костяной кинжал по инерции был перемещен за голенище сапога, то ли из бессознательных соображений безопасности, то ли просто в силу привычки. В любом случае, на разрешение этого вопроса не было времени.

Пора.

Играть на светских приемах ей удавалось явно лучше, чем принимать участие в восстаниях. В том, что оное произойдет, Кейра не сомневалась: низы были настолько предсказуемы, что… да, пожалуй, аристократия от них в этом отношении не слишком-то отличалась. Просчитать удавалось абсолютно любого. Что им могло не понравиться в речи представителя власти? За какую из фраз зацепились, открыто выражая свое недоверие и протест? Этого, по сути, Наследнице знать не было нужды. Она лишь жалела, что не обладает хотя бы минимальным даром влияния на чужие подсознания: сейчас бы вложила всем одну и ту же мысль в головы, понаблюдала за тем, как все заварится без нее, тихо прикончила жертву и скрылась. К сожалению, столь простая версия отпадала, и приходилось лично оказываться возле того или иного существа, подогревая ненависть и заставляя действовать. И надеясь, что ее в приступе безумия не пришибут: «зверь», конечно, прекрасен, но бесконтрольная ярость даже при меньших способностях может нанести больший урон.