Release my soul (СИ)

- Не без того, - легкий кивок убедил в столь быстро оформившемся предположении, - Однако, принимая это все во внимание, согласишься ли ты перечеркнуть все их преступления лишь ради того, чтобы Айне смогла закрепить вечный союз? Будешь ли уверена в том, что там ее никто не тронет? – последний вопрос заставил Наследницу вздрогнуть и стушеваться. Мучения от нереализованной цепи – не то, что стоит испытать каждому. Однако, скорая смерть от чьей-либо руки в подобной ситуации еще хуже. Хоть и с четкой уверенностью о последней говорить нельзя: возможно, на жизнь сестры никто и не посягнет. Но и списать со счетов такой вариант невозможно. Судя по всему, подобные действия второй стороне не в новинку. А что стало изначальным катализатором, вероятно, уже никто не помнит, или если и помнит, то не поведает.

Видя, что дочь правильно восприняла сказанное, лорд Ардал поднялся с диванчика, возвращаясь к книгам. Он не мог рисковать ни одной из девочек, и, хотя подвергать мучениям младшую из-за цепи не желал, отправлять ее в руки тем, кто быстро от нее избавится – тем более. В том, что Кейра это поймет, сомнений не существовало. Однако, внезапно прозвучавшая фраза напомнила о том, чей характер унаследовала старшая.

- Даже если этот брак настолько опасен для Айне, он должен состояться. Я стану ее тенью, готовой убить любого, кто посягнет на ее жизнь. А вот от душевных мучений я ее не спасу, - голос звучал твердо, и хотя решение появилось менее минуты назад, выглядело оно более чем осознанным.

Иного выхода не находилось. Она попросит мира, но всегда будет готова к войне. Ей не впервой окунать руки в кровь, а за сестру это даже не грех. Девочка будет счастлива подобной компании, это точно: она не раз говорила, что не желает расставаться с Кейрой, даже выходя замуж. Почему бы не исполнить столь простую мечту? Брайс, с учетом его отношения к невесте, вряд ли тоже станет протестовать. С ним, конечно, Наследница контактировала мало, но никакой опасности от него не исходило, и напряжения в их разговорах не присутствовало. Доверить Айне ему она бы смогла. Его роду – нет. И потому придется тому Дому приготовиться к ее постоянному присутствию.

Теперь главное – переговорить с главой рода жениха, и уже после этого нести радостную весть сестре. В успехе предприятия экра не сомневалась: у нее были свои методы убеждения.

Домашним святилищем члены рода Д’Эндарион, проживающие в особняке, пользовались редко. Когда-то, безусловно, основатели Дома искренне почитали и Трехликую Деву, давшую их главной ветви начало, и Высших, без чьей помощи дела не спорились, и даже мелких духов, позволяющих облегчить быт. Однако, раса развивалась, ее положение в общей иерархии менялось, как изменялось и сознание. Экры начинали претендовать уже почти на одну ступень с Первородными, поравнявшись с инцами, на тот момент являющимися наиболее совершенными созданиями Пресветлой Матери. Теневые драконы – мастера иллюзий, владеющие ментальной магией, превыше всего ставящие семью и клан, великолепные воины и стратеги, властители душ. Считалось, что убить их невозможно, как и Высших. И все же, с течением времени их становилось меньше. То ли исчезали, то ли умирали. Никто не знал причины, а спустя несколько столетий на Альтерре ни одного инца не осталось. И даже если они все еще существовали, то более чем успешно маскировались. Вряд ли наряду с дреггами – карликами-горняками – они ушли под землю. Их родиной являлось небо.

Воздух под высокими сводами, изукрашенными мозаичными рисунками, был заполнен запахом пыли, лежащей на барельефах и каменных плитах. Пропитан ароматом никогда не угасающего пламени свечей. Стук каблуков глухо отражался от стен, создавая иллюзию жизни внутри них. Только живой женская фигура, движущаяся по направлению к статуе, стоящей в центре, являлась лишь внешне. Внутри все окончательно погибло, затушив едва теплившийся свет. Как долго она будет бродить неупокоенной – известно лишь Высшим, чьи лица скалятся, когда закрываются ее глаза. Ирлеи легли на алтарь, и на них тут же упала синяя искра, разгорающаяся и охватывающая цветы полностью. Взгляд скользнул по складкам плаща, вырезанным в камне так, будто и впрямь это была легкая ткань, что застыла в один миг. Сомкнутые в молитвенном жесте руки и склоненная голова Пресветлой Матери резко контрастировали с двумя другими ее лицами, расположенными по обе стороны от центрального, радеющего за благополучие своих детей. Правый лик Богини навеки остался юным, почти детским, волосы упругими кольцами падали на плечи, на губах цвета улыбка, в глазах затаились хитрые огоньки. Левый демонстрировал закат человеческой жизни: испещренный морщинами, тонкогубый и усталый, слепой.