Религии Австралии

Потом Багадьимбири пошли на север. По пути они встречали мужчин и женщин, у которых не было половых органов, и братья давали им эти органы, сделанные из грибов. Они бросали пирмал (длинную палку) в животное и убивали его; карадьери нашли эту палку и с тех пор делали то же самое. Братья установили церемонию инициации и впервые использовали ритуальные инструменты: каменный нож для обрезания, гуделку и длинный пирмал. Они увидели змею и спели магическую песню, обеспечивающую воспроизводство змей. Затем они «разделили языки» (сделали разными диалекты).

Оба Багадьимбири были очень волосатыми, и некоторые волоски они вырывали и раздавали людям разных племен. (Таким образом, каждое племя теперь владеет частичкой тела этих героев.) Но один человек убил братьев копьем. Их мать, Дилга, которая была далеко, учуяла принесенный ветром трупный запах. Молоко потекло из ее грудей и устремилось под землю, туда, где братья лежали мертвыми. Там оно хлынуло целым потоком, утопило убийцу и оживило обоих братьев. Оба Багадьимбири позднее превратились в водяных змей, а их души стали Магеллановыми Облаками.[102]

Этот миф заключает в себе представления карадьери об основах всей жизни. Во время инициации вновь повторяются церемонии, установленные братьями Багадьимбири, хотя значение некоторых ритуалов аборигенам уже не понятно. Эта мифологическая модель хорошо известна в разных частях Австралии: явление культурных героев, их странствия и «цивилизующая» деятельность, их финальное исчезновение. Как мы увидим, каждое действие героев (предков) должным образом воспроизводится членами племени. Как писал Штрелов: «Все виды деятельности берут свое начало от тотемических предков; и здесь опять местный житель слепо следует традиции: он держится примитивного оружия, которое использовали его предки, и мысль о том, чтобы его усовершенствовать, даже не приходит ему в голову».[103] Но, конечно, это верно только до определенной степени: австралийцы, как и другие примитивные народы, изменяли свою жизнь в ходе истории; однако все эти изменения осмыслялись как новые «откровения» сверхъестественных существ.

Мифологическая география

В процессе обрядов инициации неофита постепенно знакомят с мифологическими традициями племени; он узнает обо всем, что произошло с «самого начала» (ab origine). Это «знание» тотально — то есть оно мифологическое, ритуальное, географическое. Узнавая, что произошло во Времена Сновидений, вновь посвященный узнает также, что должно делать, чтобы сохранить живущий и репродуцирующийся мир. Более того, ему открывается мифологическая — или мистическая — география: он узнает о бесчисленных местах, где сверхъестественные существа проводили ритуалы или делали важные вещи. Мир, в котором с этого времени существует вновь посвященный, это и полный значения «священный» мир, поскольку сверхъестественные существа населили и преобразовали его. Следовательно, всегда можно «ориентироваться» в мире, у которого есть священная история, мире, в котором каждая существенная черта или особенность ландшафта связана с мифическим событием. У.Э.X.Станнер, характеризуя мифологическую географию муринбата, пишет; «Муринбата считают, что земля полна прямых свидетельств происшедшей некогда драмы. Места кульминации событий известны и имеют свои названия, и каждое такое место несет в себе некое доказательство подлинности — особые очертания, ассоциирующиеся с формами или обликом задействованных в мифах предметов и персонажей и как бы представляющие модель великого события».[104] Подобным образом Спенсер и Гиллен, описывая свое путешествие в важный тотемический центр в сопровождении небольшой группы местных жителей, раскрывают мифологическую географию племени варрамунга. Гряда холмов отмечает путь, пройденный мифическим предком-тотемом, летучей мышью. Вертикальная скала представляет другого предка, человека-опоссума; низкая гряда белых кварцитовых скал свидетельствует о том, что какая-то мифическая женщина во Времена Сновидений бросила здесь белые муравьиные яйца. «Все время, пока мы продвигались вперед, старики говорили между собой о природных явлениях, ассоциирующихся в мифологической традиции с этими и другими тотемическими предками племени, и указывали нам на них».[105] Таким образом, за три дня путешествия они прошли мимо бесчисленных материальных следов первобытных тотемических (культурных) героев. Наконец они приблизились к знаменитому источнику, где жил мифический змей Воллунка. Возле священного водоема местные жители «притихли и посерьезнели», и «старшие мужчины из тотемической группы[106] подошли к краю воды и, со склоненными головами, шепотом, обратились к Воллунке, прося его оставаться спокойным и не причинять им вреда, потому что они — его друзья… Мы могли ясно видеть, что все это для них было абсолютно реальным и что они глубоко верили, что Воллунка в самом даче жил под водой и наблюдал за ними, хотя они не могли его видеть».[107]