Религии Австралии

Такие операции и искусственная дефлорация, а также церемониальное групповое сношение с молоденькой девушкой — вероятнее всего, искажения ритуала и ритуалы, изобретенные мужчинами и навязанные женщинам на определенной стадии растущей власти мужчин. Но точно так же, как и в случае с мальчиками, ритуалы зрелости для девочек — только начало ее инициации. В некоторых случаях можно говорить даже о постепенных стадиях инициации. Среди племен северо-восточной Австралии «с сексуальной зрелостью девочка может принимать участие в женских тайных ритуальных танцах корробори. После того как у нее рождается ребенок, она может помогать в обрядах, проводимых для ее родственниц. Позднее она постепенно узнает песни, которые дарагу (= священны) и гунбу (= табу) для мужчин, а в старости она руководит процедурами и становится ответственной за передачу своих знаний следующему поколению женщин».[247] Рождение ребенка составляет особенное таинство. Филлис Каберри было труднее собрать тайные песни, которые поют при рождении, чем получить от мужчин информацию относительно инициации мальчиков,[248] у большинства племен Северней Территории и в соседних районах у женщин есть свои тайные ритуалы, на которые мужчины не допускаются.[249]

Женские тайные церемонии

Кэтрин Берндт удалось изучить две такие женские церемонии в районе реки Виктория. Первая, тжарада, была «показана» некоторым женщинам во сне двумя Мунгамунга — фееподобными созданиями, связанными с культом плодородия Матери. Говорят, что они очень привлекательны, хотя обычно невидимы, и «обладают сверхъестественными силами, могут уходить под землю и ходить по небу среди туч: некоторые женщины утверждают, что они связаны с дождем и гигантским Радужным Змеем».[250] Женщина помнит, что она видела во сне, и вновь проигрывает церемонию, становясь, таким образом, ее законной владелицей. Принимать участие в тжарада опасно; это предполагает контакт со священной силой Матери. Самый важный ритуальный объект — длинный шест, представляющим змею [Women's Changing Ceremonies, p. 33]. Участницы раскрашиваются белой и красной охрой, узоры разнообразны и очень красивы. Тжарада обычно происходит на специальном месте, на некотором расстоянии от основного поселения. Мужчин и молоденьких мальчиков предупреждают, чтобы они не приближались к месту танцев. Большинство песен носят эротический характер, но некоторые из них ссылаются на путешествия и приключения Матери (там же, с. 40 и далее).

Вторая церемония, джавалжу, считается «больше», чем тжарада, потому что она теснее связана с блаженным периодом. Принимается больше предосторожностей, чем обычно, чтобы не позволить мужчинам увидеть, что происходит. «Церемонии джавалжу женщины сравнивают с теми, которые проводят мужчины на священной земле; говорят, что они все имеют один и тот же источник и идут от Времен Сновидения» (там же, с. 45). Несколько танцев изображают путешествия и деяния прародителя или прародителей, Инингуру, ответственных за церемонию. В Период Сновидения Инингуру путешествовали через «пустынную» страну, но теперь они живут в небе, хотя все еще приходят на землю, чтобы посмотреть, что там делается (там же, с. 44). Некоторые песни используются для исцеления, другие — чтобы прекратить драку или ссору.[251] Интересно отметить, что модель этих женских тайных церемоний соответствует почти в точности церемониям, проводимым мужчинами: культ состоит в проигрывании серии достаточно банальных случаев, которые происходили в мифическое время.[252]

Хотя женщин не допускают на мужские тайные церемонии, они все же играют вспомогательную роль в некоторых из них. Например, они соблюдают предписываемые табу, когда мужчины собираются на тайные ритуалы, они танцуют и поют на многих предварительных стадиях, отвечают на ритуальные призывы и даже присутствуют при некоторых из финальных эпизодов.[253] Конечно, в культах плодородия Арнемленда церемониальная роль женщин более важна. В церемонии Мараиан женщины встречают мужчин, когда те удаляются в лагерь, и они раскрашивают свои тела и присоединяются к ним в танцах вокруг церемониального шеста. В культе Ябудурува района реки Ропер в последнюю ночь женщины приближаются на расстояние десяти ярдов от тайной ритуальной площадки. «Между ними и площадкой нет никакой преграды».[254] Они лежат и спят там, зная, что конкретный ритуальный объект — относящийся к центральной фигуре мифа — находится неглубоко под ними. Они не прикасаются к священным объектам, пока их не разбудят, но затем церемониально несут их. «В это самое время происходит важный ритуал, и женщины не могут не слышать ритмичного дыхания и ударов гонга. Если бы они повернули головы, пока медленно проходили мимо, они могли бы увидеть актеров. Однако они поджигают в костре хвосты игуан и движутся прочь к лагерю длинной волнистой линией, с сознанием того, что хорошо сыграли свою роль».[255]

«Это принадлежит нам, женщинам»