Религиозное "обновление" наших дней

Так именно поставлен вопрос совершенно открыто и сознательно в учении графа Л.Толстого. Здесь прямо высказана мысль, что по осуществлении на земле закона жизни, достижении задачи, жизнь становится уже не нужна, и человечеству незачем продолжать бесцельное существование {См. "Крейцерову сонату".}. До того же времени вся задача этого существования сводится лишь к тому, чтобы не делать зла, не нарушать закона, -- задача очевидно не положительная, но чисто-отрицательная. Достигается она, естественно, тем успешнее, чем ограниченнее число человеческих дел и преследуемых человеком задач, чем меньше содержания остается в нашей жизни. И вот -- осуждаются здесь не только вероучение, наука и искусство, не только народность, государство, церковь и собственность, но даже и всякое личное чувство; оставляется нетронутым только простое, безобидное, безыдейное и бесстрастное существование, прокормление себя собственным трудом и содействие в том же другим! Глубоко-пессимистический, отрицающий положительный смысл и задачу жизни, аскетический квиэтистический характер этого учения совершенно очевиден. Оно -- учение не жизни, но смерти, -- полной, по осуществлении на земле закона жизни, неполной, не затрагивающей ещё физического существования -- до конечного осуществления этого закона. Идеал, -- здесь -- та же Нирвана старых и новых буддистов!

Признание, что исполнение закона жизни есть её конец, -- смерть, -- существенно необходимо и для тех из рассматриваемых нами учений, которые веру в вечное Трансцендентное, всецело или частию, думают заменить верою в прогресс, осуществляющий высочайший идеал в условиях земной, опытной действительности. Насколько высочайший идеал осуществлён в последней, сделался фактом опыта, настолько же и упразднена, выполнена задача жизни. Конечное осуществление идеала жизни совпадает с полным упразднением жизненной задачи: -- это рассуждение неизбежно во всяком мировоззрении, признающем только идеал осуществленный или осуществимый в опыте, то есть идеал не трансцендентный, не сверхопытный. А таково всякое учение прогресса {Всякий прогресс конечен, предполагает своё завершение в достигнутом идеале. Бесконечно может быть только развитие, бесконечный же прогресс -- contradictio in adjecto22.}, будь оно теократическое, как у Вл.Соловьёва, или грубо-эвдемоническое23, как у проповедников грядущего "всеобщего благоденствия".

Не случайно высказал Вл.Соловьёв, что когда полное торжество христианства в нравственно-социальном прогрессе обнаружится, тогда наступит и конец мирового процесса, смерть. Высказал он это, влекомый внутреннею, неизбежною логикой усвоенной им в последнее время идеи прогресса. Не дают себе ясного, сознательного отчета в этой неизбежной логике своей руководящей идеи другие сторонники идеи прогресса, стоящие на иной, не теократической, но позитивно-утилитарной почве, но избежать вывода этой логики -- смерти, как руководящего идеала жизни, и они не могут. Чего, в самом деле, требует их идеал прогресса от тех бесчисленных человеческих поколений, которые должны служить делу его полного осуществления? Самоотречения, жертвы своей жизни, подчинения всех задач и стремлений личной жизни каждого из принадлежащих к этим поколениям -- грядущему благу поколения, имеющего народиться в отдаленном будущем, когда идеал осуществится. Умаление, отрицание своей жизни во имя этого грядущего благополучия будущих поколений, -- вот что требуется этикой прогресса от каждого из нас, потому ли, что он есть служебный член организма целого человечества (Стефен24), потому ли, что он участник в одной общей душевной жизни человечества от первых её доисторических проблесков и до отдаленнейшего будущего (П.Карус) и т.п.