Реликт

— Похоже, нам придётся уделить максимум внимания нижнему подвалу. Пока что, Винсент, наша основная надежда — эти ДНК. Если определим происхождение обломка когтя, у нас появится первая надёжная нить. Потому-то я и просил об этой встрече.

Машина подъехала к небольшому кирпичному, увитому плющом зданию, обращённому фасадом к Ист-Ривер. Охранник провёл д’Агосту и Пендергаста в боковую дверь.

В лаборатории Пендергаст, встав у стола посреди комнаты, поздоровался с учёными Бухгольцем и Тероу. Д’Агосту восхищало, как легко южанин ведёт беседу.

— Нам с коллегой хотелось бы понять сам процесс анализа ДНК, — говорил Пендергаст. — Нам необходимо знать, как вы пришли к таким результатам, и можно ли провести дополнительные анализы. Уверен, что понимаете.

— Разумеется, — деловито ответил невысокий, совершенно облысевший Бухгольц. — Исследование проводил мой ассистент, доктор Тероу.

Тероу робко ступил вперёд.

— Когда нам давали образец, — заговорил он, — то просили установить, не принадлежит ли он крупному хищному млекопитающему, прежде всего большой кошке. В подобных случаях мы сравниваем ДНК образца с ДНК пяти-шести видов, у которых есть вероятность совпадения. Но подбираем также животное, которое определённо отличается от образца, и его генетический материал является контрольной группой. Вам понятно?

— Пока что да, — ответил Пендергаст. — Если чего-нибудь не пойму, будьте ко мне снисходительны. В этих вопросах я младенец.

— Обычно в качестве контрольной группы используем человеческую ДНК, потому что у нас много её хромосомных карт. Мы устраиваем на образце ЦРП — то есть цепную реакцию полимеразы. Таким образом получаются тысячи копий генов. И с этим материалом мы работаем.

Тероу указал на большую машину с прозрачными полосами плексигласа по бокам. За ними виднелись тёмные вертикальные ленты, образующие сложный рисунок.

— Это гель-электрофорез в пульсирующем поле. Мы помещаем образец сюда, и частицы его перемещаются вдоль этих боковин через гель в соответствии с их молекулярным весом. Они воздействуют на положение этих тёмных лент. По их рисунку с помощью компьютера мы определяем, какие гены наличествуют. Он глубоко вздохнул.

— В общем, тест на гены больших кошек оказался негативным. Совершенно негативным. Ничего близкого не было. И к нашему удивлению, мы получили позитивный результат на гены контрольной группы, то есть Homo Sapiens. Кроме того, как вам известно, мы обнаружили цепи ДНК от нескольких разновидностей геккона — по крайней мере это выглядит так. — Вид у исследователя был несколько сконфуженный. — Однако большинство генов в образце остались неопознанными.

— И поэтому вы заподозрили примесь.

— Совершенно верно. Примесь или порчу. Большое количество повторяющихся пар в образце предполагает высокий уровень генетического повреждения.

— Генетического повреждения? — переспросил Пендергаст.

— Когда ДНК повреждена или дефектна, она часто реплицирует долгие повторяющиеся последовательности одних и тех же пар азотистых оснований. Повредить ДНК могут вирусы. А также радиация, некоторые химикалии, даже рак.

Пендергаст принялся расхаживать по лаборатории, разглядывая окружающее с почти детским любопытством.

— Меня очень интересуют гены гекконов. Что они, собственно, означают?

— Непонятно, — проговорил Тероу. — Гены эти редкие. Бывают очень распространённые гены, например, цитохром Б, который можно обнаружить и в барвинке, и у человека. Но о генах геккона нам ничего не известно.

— То есть вы полагаете, что эта ДНК взята не от животного, так? — спросил д’Агоста.

— Ни от одного известного науке крупного млекопитающего хищника, — ответил Бухгольц. — Мы испытывали все релевантные таксисы. Очень мало совпадений, чтобы утверждать, что ДНК от геккона. Поэтому методом исключения можно прийти к выводу, что она, возможно, человеческая. Но дефектная либо с примесями. Результаты противоречивы.

— Этот образец, — сказал д’Агоста, — найден в теле убитого мальчика.

— Вот оно что! — произнёс Тероу. — В таком случае легко объяснить, откуда примесь человеческого генетического материала. Право, всё было бы гораздо проще, знай мы об этом с самого начала.

Пендергаст нахмурился.

— Образец взят из корневого канала когтя, извлекал его, насколько я понимаю, эксперт-патологоанатом, прилагая все старания, чтобы не допустить никаких примесей.

— Тут хватило бы и одной клетки, — сказал Тероу. — Говорите, из когтя? — На минуту задумался. — Позвольте выдвинуть гипотезу. Коготь мог принадлежать ящерице, напитавшейся человеческой кровью её жертвы. Любой ящерице — не обязательно геккону.

Он поглядел на Бухгольца.

— Мы опознали некоторые ДНК, как принадлежащие геккону, потому что некий человек в Батон-Руже несколько лет назад проводил исследования генетики гекконов и передал результаты в лабораторию. Иначе эти гены оказались бы неопознанными, как и большинство в этом образце.

Пендергаст обратился к Тероу:

— Я бы просил, с вашего позволения, о продолжении работ. Необходимо выяснить, что означают эти гены геккона.

Тероу нахмурился.