Мы слов немногих небренность дарим.Лоснится гавань тоской и славой.Адио, ностра императриче!Адио-дио-о! Иди цветами.– Энрике, видишь? Гляди, Сантино!Ах, эта донна любима в звёздах,плывущих краем, где ты не будешь.Ну, что ты тянешь? Ведь мама плачет.Адио-ио, ностра… Да что ты хочешь?!Она сияет. Храни, Мадонна. И дочка рядом…– Мама так любят! И всё теперь моё открытоокно на Монте Пеллегрино… Ах, Карл, скореелети, любимый, и рядом вечно! Весна какая!Чужие люди, а эта плачет… Что если видитиз той лазури нас, бисер словно,Адини наша… Мама сияет. Ах, Карл любимый!Адио, ностра императриче!Мы слов немногих небренность дарим.Лоснится гавань тоской и славой.Адио-дио-о! Иди цветами.1846 / 2.XI.1979
Великий князь Александр Михайлович
Спокойный стоял городовой на перекрёстке.Навеки он, казалось, там стоял…Опять подумалось о лицах дальнихдетства, забыв и поздние измены,и смерть на них. Опять во снах лежим мыс Никки, Серёжей, Жоржем на лугу Царяв Нескучном, и вот о светах – тянущих куда? —ещё за юными плечами. И вот уж льну к огням,гудящим около. Иное в пух, иное в прахизжито.1933. Париж. / 23.XII.1979
Пётр Второй
1. На коронование
Сотни мальчиков, с алым набелом, возвышали стеклянныйголос. Долгостанный иптиценогий ликовал император —отрок, на латино-российскиеканты отзываясь лицомоленьим – убиенного (ш-ш!)Алексея (и невинной Шарлотты —Софьи Вольфенбюттельской иБрауншвейгской). Феофан сожигалфейерверки. Разумел Остерман —не время натирать себе мордулимоном. Пискло охнули прививатах ларцевидной каретызолотые запятки.1728. Новгород / 15.XI.1979
2. На преставление
– Было столько стиховк Лисавете, подкопытного грома игрязи, соколов да собак, и светилотемнилось – дабы сгинул генера —лиссимус, а Ивану – АндрейПервозванный: чтоб забыл двух невестнареченных и разлил своеручно позалам гулкий мороквиолончельный.Выплывай же вперёдсапогами, отрок, в утро непрошеннойсвадьбы – эхом хладной водыиорданной. Не труди накалённоетело. Разужасней явлюсь як Анне. А Иван отпадетбезглавым. Прикажи: ЗАПРЯГАЙТЕСА-А-НИ! Я ПОЕДУК СЕСТРЕНАТАЛЬЕ…1730. Москва / 18.IV.1980
На смерть Александры Феодоровны
Я одинок в углу стою.Как жизнью полон я тобою.И жертву тайную моюЯ приношу тебе душою.В. Жуковский