Реликвии и сокровища Мезоамерики

Правитель ацтеков и знать жили в центре Теночтитлана, вблизи ритуальных сооружений. Все остальное население жило вдалеке от Великого храма. Простые люди жили группами, которые назывались кальпулли и состояли из тех, кто выполнял один вид работы. Каждый клан, или кальпулли, селился отдельным жилым массивом, состоявшим из маленьких одноэтажных домиков. Домики эти были мазанками, сделанными из прутьев и ила, либо глинобитными постройками из сырцового кирпича.

Сельское хозяйство было важной стороной жизни в Теночтитлане. В кодексах ацтеков, а также в испанских хрониках говорится о том, что ацтекские землевладельцы создавали полосы плодородной земли, расположенные на воде, используя ил и водоросли из окрестных болот.

Эти искусственно созданные поля, чинампасы, разделялись каналами, а края приходилось укреплять деревянными подпорками или специально посаженными деревьями, чтобы земля не обваливалась в воду.

Ацтекские чинампасы были удивительно плодородными. Земледельцы выращивали множество разнообразных культур, включая маис, перец, томаты, тыкву, фасоль, пряности и цветы.

Рынок находился в одном из районов Теночтитлана под названием Тлателолько. Судя по описаниям испанских солдат, им никогда прежде не доводилось видеть такого большого и хорошо организованного рынка с таким огромным разнообразием товаров. Для каждого вида товаров там было отведено свое особое место, и все товары тщательно проверялись. Тех, кто крал или обманывал, сурово наказывали. Насколько известно, денег у астеков не было; люди обменивались своими товарами либо платили бобами какао, медными топорами или отрезами материи.

13 августа 1521 г., после 70-дневной осады, испанский завоеватель Эрнан Кортес объявил город Теночтитлан владением короля Испании.

Один из миссионеров, Фрай Бернардино де Саагун, приехал в Мексику в 1529 г. Он узнал, что ацтеки спрятали несколько кодексов. Его помощники ацтеки показали их ему и объяснили каждую картинку. В течение 30 лет после этого Саагун составлял 12-томную историю ацтеков. Кое-кто из солдат самого Кортеса тоже написал о том, что видел своими глазами, – зрелища эти были одновременно и чудесными и страшными.

Записки этих испанцев часто называют хрониками.

Хронист Берналь Диас дель Кастильо приводит описание столицы, рассказывая о том, как Моктесума и Кортес поднялись на главный храм Тлателолько, чтобы полюбоваться городом. В своей «Подлинной истории завоевания Новой Испании» он пишет: «И тогда он взял его за руку и повел осмотреть великий город и другие города, находившиеся среди воды, и многие другие поселки в окрестностях той же лагуны. Если раньше я не смог хорошо разглядеть его большую площадь, отсюда я сумел ее лучше увидеть, и так мы ее рассматривали, потому что тот огромный проклятый храм находился так высоко, что все очень четко выделялось. С его высоты мы увидели три дороги-дамбы, ведущих в Мехико: истапалапская дорога, по которой мы вошли четыре дня тому назад; такубская, по которой мы убежали в ночь нашей катастрофы, когда Куэдлавака (Куитлауак), новый правитель, выгнал нас из города, о чем мы потом расскажем; и тепеакильская дорога. И увидели мы пресную воду, поступавшую из Чапультепека и снабжавшую город, а на этих трех дамбах повсюду были построены мосты, а вода переливалась из одной лагуны в другую. В одной из этих лагун мы увидели огромное количество каноэ: одни приходили с различными грузами, другие плыли с разнообразными товарами. И видели мы, что все дома этого великого города и других городов находились в воде, а из дома в дом можно было попасть только по висячим мостам или на каноэ. И видели мы в этих городах языческие храмы и часовни, напоминавшие башни и крепости, и все они сверкали белизной и вызывали восхищение. Дома все были с террасами, а вдоль дамб стояли башенки и часовенки, тоже напоминавшие крепости. Рассмотрев все и оценив увиденное, мы снова повернулись к большой площади и к скоплению народа, собравшегося на ней; одни продавали, другие покупали, и раздавался такой гул и шум, что слышно было за целую лигу. Многие из наших солдат бывали в разных концах света, в Константинополе, по всей Италии, в Риме, и все они говорили, что такой красивой и такой огромной площади, где было бы столько народу, они никогда не видели».

Вскоре все, вызывавшее у конкистадоров такое восхищение, сравнялось с землей. Сразу после Конкисты неизвестный местный поэт, сохранивший в своей памяти сказочный облик города, писал в одном из своих произведений, получивших название «Печальные песни конкисты»: «И все это ушло вместе с нами. Мы это видели, мы этим восхищались. Нам грустно от этой ужасной и печальной участи. По всем дорогам валяются дротики и разбросанные волосы. Крыши домов сорваны, а стены облупились. На улицах и площадях копошатся черви, на стенах следы мозгов. Вода красного цвета, будто ее покрасили, а когда ее пьешь, она соленая, как селитра. Мы разбивали кирпичные стены, и нам в наследство оставались одни выбоины.

Теночтитлан, реконструкция