Рельсовая война. Спецназ 43-го года

Наткнувшись на встречный огонь, немцы и полицаи замедлили преследование. Все три отряда, принимавших участие в разгроме гарнизона, уходили вместе с освобождёнными заложниками. На повозках везли погибших. Николай Мальцев, прихрамывая, шёл рядом с повозкой, в которой лежал Василь Грицевич.

Всё, нет друга! Три с половиной года служили, воевали вместе. Сколько их осталось, тех, кто встретил войну на Шестой заставе в Прикарпатье? Журавлёв, Кондратьев, старшина Будько…

Понимая состояние товарища, Василий Балакин протянул ему фляжку:

– Глотни, Коля, за упокой души нашего лучшего снайпера. И садись на повозку, чего хромаешь?

Отпив несколько глотков, лейтенант вернул фляжку и, помолчав, ответил:

– Дойду и так рядом с Василём. Повозки перегружены…

Глава 10

Отряд «Застава» уходит на запад

Фронт приближался к территории, где уже более года действовал разведывательно-диверсионный отряд НКВД «Застава». По ночам отчётливо слышался гул пока ещё далекой артиллерийской канонады. Из райцентра спешно эвакуировались немецкие учреждения, так и не успевшие навести «новый порядок».

По дорогам тянулись отступающие воинские части, тыловые обозы. Повсюду строились укрепления, чтобы задержать продвижение Красной Армии. Из деревень выселяли жителей и показывали направление:

– Нах Вест! На запад! Большевики идут.

Просёлочные дороги, как в сорок первом году, заполнились потоком беженцев, гнали домашний скот, везли на ручных тележках нехитрый скарб, тёплую одежду, запас еды. Патрули перетряхивали вещи, бесцеремонно отбирая продовольствие.

Многие крестьяне, понимая, что ничего хорошего их не ждёт, уходили в леса. Однако найти надёжное укрытие было трудно. В лесу, неподалёку от дорог, размещались немецкие части, рыли блиндажи, готовились к обороне. Немцы гнали людей прочь, а порой открывали огонь, обозлённые неудачами на фронте.

Отряд «Застава» оказался в прифронтовой полосе. Вскоре все почувствовали на себе трудности сложившегося положения. Заканчивалось продовольствие, но добыть его стало гораздо труднее.

Деревни опустели, многие сжигались дотла специальными командами. Пусть большевикам достанется мёртвая земля! Жители, которые не выполнили приказа об эвакуации, расстреливались на месте. Порой людей сгоняли в один из домов и сжигали живьём.

Группа лейтенанта Мальцева, направленная за продовольствием, шла через сгоревшую деревню. Вдоль улицы торчали закопчённые трубы, дымились обугленные брёвна, кое-где из-под обломков выбивались языки пламени.

Не встретилось ни одного живого человека. Висел запах гари и жжёной плоти. Кое-кто из бойцов направился к рухнувшему амбару, откуда явственно доносился запах горелого.

– Нечего там делать, – окликнул бойца старшина Будько. – По сторонам лучше гляди, пока в засаду не вляпались.

Несколько кошек настороженно смотрели на людей – больше ничего живого в сгоревшей деревне не осталось.

К вечеру наткнулись на «айнзатцкоманду», которая готовилась жечь небольшой хутор. В бинокль разглядели грузовик и два мотоцикла. Солдаты не спеша шагали к домам. Некоторые несли десятилитровые канистры с керосином, у одного висел за спиной ранцевый огнемёт.

Фельдфебель показывал подчинённым объекты. Команда готовилась выполнять свою работу аккуратно, с немецкой педантичностью, учитывая направление ветра, чтобы постройки сгорали быстрее. Экипаж тяжёлого мотоцикла «Цундапп» с пулемётом в коляске внимательно следил за дорогой. Второй мотоцикл находился на другом конце хутора.

– Окружаем, – дал короткую команду Мальцев. – Действовать осторожно. Это эсэсовцы, воевать они умеют.

– А почему у них форма не чёрного цвета? – спросил кто-то из молодых бойцов.

– Тебе не всё равно? – цыкнули на него.

– Чёрную форму они на парады надевают, – пояснил старшина Будько. – А дела свои делают в общевойсковой, чтобы не выделяться.

Василий Балакин, которому досталась по наследству снайперская винтовка погибшего сержанта Василя Грицевича, вёл на мушке пулемётчика в коляске «Цундаппа». Эсэсовцы подожгли крайний дом, загорелись хозяйственные постройки.

Николай Мальцев выжидал, пока группа окружит хутор. Разведчик Павел Шестаков нетерпеливо ворочался, пристраивая поудобнее автомат «ППШ».

– Пашка, не шевелись, – шепнул Мальцев.

– Эти сволочи уже второй дом поджигают.

– Жди команду!

Но команду пришлось дать раньше времени. Из переулка вывернулся вездеход «БМВ», в котором сидели офицер и трое эсэсовцев. Водитель заметил что-то подозрительное и повернулся к офицеру.

– Ларионов, бей по вездеходу! Постарайся достать офицера, – скомандовал Мальцев.

Пограничник Сергей Ларионов дал короткую пристрелочную очередь из «дегтярёва». И сразу ударил из «ППШ» Павел Шестаков. Одиночный выстрел снайперской винтовки затерялся в начавшейся пальбе. Опытный охотник Вася Балакин своё дело знал.

Эсэсовец, сидевший в коляске, дёрнулся, зажимая рану в груди, а водитель-мотоциклист дал полный газ, уходя с линии огня. Сейчас он немного отъедет, и скорострельный «МГ-42» («пилу Гитлера») перехватит второй номер, сидевший за спиной водителя.

– Не дай ему уйти! – крикнул Николай Мальцев, посылая очереди в мотоцикл.