Рэмбо 3

То и дело вздрагивая от душераздирающих воплей отчаяния, Рэмбо наблюдал окружавший со всех сторон хаос. В 1979 году советские войска вторглись в Афганистан и их 115-тысячная армия опустошила страну, истребив ни много, ни мало миллион сельских жителей, вынудив полтора миллиона искать убежище в Иране, а три в Западном Пакистане. Большинство из беженцев рассеялись по той самой пустыне, которая была теперь перед глазами Рэмбо. Газетчики называют это лагерем беженцев, однако слово «лагерь» ни в коей степени не передает всего кошмара.

Три миллиона изгнанников. Даже в голове не укладывается. Они живут в хлипких палатках, сооруженных из одеял и поставленных так тесно друг к другу, что между ними с трудом можно протиснуться.

Госпитали больше похожи на пункты оказания первой помощи, в которых не хватает медперсонала, оборудования. Это всего лишь нагромождение коек под палящим солнцем. Он видел детей с оторванными ногами, обожженных женщин, ослепленных стариков. Раненые повстанцы лежат, устремив взгляд в небо. Они страдают безмолвно и лишь умоляют докторов поскорей помочь им выздороветь и вернуться в строй.

Люди страдают душой и телом. Крестьяне тоскуют по своей земле и брошенным домам. Пастухи чувствуют себя ненужными без своих стад. Покрытые паранджой женщины, обычно избегающие попадаться на глаза незнакомым людям, вынуждены терпеть позор постоянного пребывания среди чужих людей. Гордый независимый народ, воспитавший в себе достоинство и полную самостоятельность, теперь целиком зависит от милости. Сведенные голодом желудки вынуждают людей протягивать руку за подаянием.

Рэмбо видел слева от себя бесконечную цепочку беженцев, бредущих к цистернам Красного Креста, чтобы наполнить водой бензиновые канистры. Справа такая же цепочка сломленных духом людей с изодранными плетеными корзинами держит путь к кучам зерна, пожертвованного Западом. И это вместе с чаем и сухим обезжиренным молоком составляет скудный рацион беженцев.

Единственным утешением осталась для них религия, их страстная вера в Ислам. Пять раз в день — перед рассветом, после полудня, перед закатом, сразу после заката и через два часа после наступления темноты они объединяют души в единой хвале своему Господу, упав на колени лицом к Мекке и творя громкие молитвы. Смысл каждой из них одинаков: «Аллах-о-Акбар. Бог велик. Нет Бога, кроме Аллаха».

Даже в таком аду не забывают о Боге, думал Рэмбо. Сейчас он не слышал молитв, а только вопли и стоны. Ему хотелось закрыть глаза и бежать отсюда, он едва удерживался от желания пасть на колени и молить Бога христиан, индейцев навахо, буддистов помочь этим забытым всеми людям.

Но если им не поможет Бог, им поможет он.

Отплатит страданиями за их страдания.

Будет мстить.

Эта пришедшая к нему столь неожиданно мысль его поразила. Нет! Это война не твоя! Ты покончил с войной! Это не твое дело!

Тогда что ты тут делаешь?

Траутмэн, подумал он.

Твердя это имя как заклинание, он отвернулся, чтобы не видеть кошмара.

2

Эта грязная лавчонка находилась на окраине Пешавара. Внутри царил полумрак. По сравнению с улицей здесь было прохладно. Спертый воздух пропах кэрри. У высокого костлявого пакистанца за прилавком были волосы цвета древесного угля и расширенные от марихуаны зрачки. Он изучал Рэмбо с осторожностью, смешанной с алчностью.

Рэмбо изучал товар купца. От пола до потолка полки были завалены, можно сказать, всеми типами оружия. Винтовки, базуки, пулеметы, мортиры, револьверы. Всех объединяло то, что они были устаревшие и в ужасном состоянии. На полках вдоль одной из стен лежали только ножи и мечи.

Торговец оружием смотрел на длинный изогнутый нож, висевший в ножнах на поясе у Рэмбо.

— Хочешь купить оружие?

— Я ищу человека по имени Муса. Торговец оружием от удивления выпрямился.

— Почему ты пришел сюда? Почему ты решил, что найдешь его здесь?

— Он любит наблюдать, как растут горы.

— Когда они растут?..

— Они стонут.

Торговец оружием кивнул. Несмотря на произнесенный Рэмбо пароль он испытывал недоверие, но тем не менее не спеша направился в завешенный тряпкой проем, ведущий в заднюю комнату.

Рэмбо устремил взгляд направо. Поверх выставленной на продажу груды искусственных рук и ног. Его лицо окаменело. Во рту сделалось горько.

Он обернулся, услыхав, как зашуршала занавеска, увидел выходившего из задней комнаты торговца. За ним следовал мужчина с грудью бочонком. У него было болезненно желтое лицо, на котором живо блестели черные глаза, острые черты, густая черная борода. Заметив, что Рэмбо разглядывает протезы, афганец сказал:

— Они продают много этого добра на моя родина. — У него оказался низкий голос. — Ты от Бриггса?

Рэмбо кивнул.

— Я Муса. А тебя зовут… Рэмбо?

Рэмбо снова кивнул.

— Ты и Муса предстоит долгий дорога. Хочешь сперва поесть?

Рэмбо покачал головой.

Муса пожал плечами.

— Длинный дорога.

— Тебе известно, где американский полковник?

— Нет. Мы отыщем в том районе повстанцы. Они знают. Пошли. Поедим.

Рэмбо прошел вслед за Мусой за занавеску.

3