Рэмбо 3

«Почему я должен быть тем, кого ненавижу?» «Это не ненависть. Скорее, непонимание. Смирись со своей судьбой».

«Я не верю в судьбу». «Да. И в этом твоя беда».

Рэмбо чувствовал себя виноватым. Он повернулся к пещере, в которой лежал искалеченный и полумертвый от потери крови Траутмэн.

Это моя вина. Сделай я то, о чем он меня просил, мы бы оказались в Пакистане и его бы не схватили. И не пытали. Не всадили бы пулю. И он бы не лежал сейчас едва живой в пещере.

Судьба? Это все она. Я ее отвергал. Не делал того, что подсказывало мне сердце.

Он молился всем богам — Христу, Будде, Аллаху, богам племени Навахо, прося их не отнимать жизнь Траутмэна. Цепляясь за последнюю надежду, он задавался вопросом, а что если мусульмане правы и все в это мире случается не просто так, а имеет какую-то цель, что все это — воля Аллаха? Может, поиски Траутмэна и тяжкие испытания, выпавшие на его долю, штурм крепости, освобождение из плена Траутмэна — может, все это происходило по воле Всевышнего?

Но во имя чего?

Разумеется, не во имя смерти Траутмэна. Нет, думал Рэмбо, я не могу этому поверить. Рэмбо в смятении устремил взгляд на вождей: судьба? Что ждет их? Куда они направятся?

— Мосаад говорит, нужно переместить лагерь на запад, туда, где не ждут враги, и продолжить борьбу.

Рэмбо вздохнул. Безысходность жизни этих людей повергла его в отчаяние.

— Этот план ничем не хуже других. Рахим прервал его.

— Он не согласен, — перевел Муса, — нужно уходить на север.

В разговор снова вступил Халид.

Прежде чем Муса успел перевести, Рэмбо сказал:

— Готов поспорить, он хочет пойти в другом направлении.

Муса кивнул:

— На юг.

— Почему бы им всем не двинуться на восток, в Пакистан? Там они могли бы передохнуть, набрать новых людей и пополнить запасы.

— Нет. Они говорят, уйти в Пакистан — это убежать от войны. Они оставаться, чтобы воевать.

— Тогда почему бы им не объединиться? Чем их будет больше, тем больше у них шансов одолеть русских.

— Вспомни, что я готовить тебе, — ответил Муса, — это страна племен. Все племена и все вожди равны. Каждый вождь думать, его план — самый лучший. Каждый считать, что слышит воля Аллаха.

— Но вчерашняя атака на колонну показала, как много они могут сделать, если действуют сообща.

— Это так. Но это не типично для афганцев. Они привыкли ссориться. Так было тысячи лет. Каждый идет своя дорога и каждый воюет своя война.

Рэмбо уныло покачал головой. Заговорил Мосаад.

— Он спрашивает, что ты собираешься делать? — перевел Муса.

— Ждать, пока не поправится мой друг. — И мысленно добавил: — «Я надеюсь, что он поправится». — Как только он сможет двигаться, мы пойдем в Пакистан.

— Мосаад говорит, вам лучше не оставаться здесь. Вас найдут советский. Вам лучше идти с ним в его новый лагерь.

— Мой друг слишком плох, чтобы отправиться в путь. Если я даже и решил бы двигаться, мы, не теряя время, пошли бы сразу в Пакистан.

Мосаад выслушал, кивнул и заговорил:

— Он сказал, ты должен делать лишь то, что сам считать нужным, — перевел Муса.

— Скажи, что я всегда буду ценить его дружбу, — Рэмбо склонил в поклоне голову.

Вожди встали и почти в унисон произнесли одно из немногих знакомых Рэмбо афганских выражений. Рэмбо повторил его по-афгански:

— Да поможет вам Бог!

Вожди сердечно простились с Рэмбо и направились к своим племенам.

Рэмбо озабоченно повернулся в сторону пещеры.

— Теперь осталось молиться и ждать, — произнес у него за спиной Муса.

— Нам? Ты уверен, что хочешь остаться? Для тебя это не обязательно. Ты можешь уйти с одним из племен, и я не стану из-за этого думать о тебе хуже. Даже наоборот — это было бы весьма разумно с твоей стороны.

— Я начал с тобой. С тобой и закончу.

— Ты должен знать, что можешь уйти, если…

Муса был оскорблен до глубины души, Рэмбо поспешил извиниться:

— Прости! Я — невежественный иностранец.

— Я остаюсь. Ты мой друг. Без меня ты не найти дорогу обратно в Пакистан.

Рэмбо положил руку ему на плечо:

— По правде говоря, мне было бы без тебя грустно, — он благодарно улыбнулся Мусе, но на душе было тяжело. — Надо взглянуть, как дела у полковника.

8

Привыкнув к полумраку пещеры, Рэмбо подошел к Траутмэну, и сердце его сжалось от тревоги за полковника.

— Как он?

Рубашка на левом плече полковника была разорвана. Занятая промыванием раны, Мишель ответила, не поднимая головы:

— Пуля прошла навылет. Она вошла довольно высоко и не задела ни сердце, ни легкое. Это — из хороших новостей.

— А из плохих?

— Он здорово избит и потерял слишком много крови. Не уверена, выдержит ли его организм…

— Сделай ему переливание крови.

— Была бы кровь, я давно бы это сделала.

— Возьми мою.

Она смерила его пристальным взглядом:

— У меня нет оборудования, чтобы определить твой тип крови.

— У нас обоих первая группа. Резус положительный.

— Это точно?

— Полковник однажды давал мне свою кровь. Она испытующе посмотрела на Рэмбо.