Рембрандт

– Пожалуй, – сказал ван Флит. – И все-таки становится не по себе, когда подумаешь, что произойдет, если господин ван Рейн промахнется.

– Это исключается.

– Что исключается? – Ван Флита крайне удивил уверенный тон молодого товарища. – В искусстве никогда ничего не исключается, Фердинанд.

Бол возразил:

– Но согласись, что это не карточная игра. И не игра в кости. Умение мастера является залогом.

– Залогом чего?

– Как бы это сказать? – Бол подбирал нужное слово, точнее – слова. – Рембрандт ван Рейн уже перешагнул черту. За этой чертой не может быть случайности.

Ван Флит менторски поднял указательный палец:

– А не всегда понятные вкусы господ заказчиков? Ты гарантируешь, что доктор Тюлп или его коллеги будут держаться одного взгляда на картину? А другие? Что скажут эти другие, мнение которых непредсказуемо? Ведь есть еще вкус толстосумов. И вкус мелкого мещанина. И вкус мещанина покрупнее. С этим надо считаться, Фердинанд.

Ван Флит говорил горячо. Бол в конце концов согласился с его доводом. Действительно, подводных камней немало. Но если только обходить их – что станет с искусством? Что?

– А ничего, – равнодушно ответил ван Флит. – Рафаэли останутся, остальные сгинут.

– Вроде бы договорились. – Бол поднял бокал. – За успех учителя!

На Блумграхт явился посланец от доктора Тюлпа. Он сообщил Рембрандту, что труп Адрианса передан в распоряжение гильдии врачей. Доктор Тюлп, извещая об этом художника, предлагает воспользоваться уникальной возможностью и нарисовать натуру. Пока это ни к чему не будет обязывать ни художника, ни гильдию. Переговоры о заказе можно вести одновременно…

– Дело в том, – пояснил молодой ученик доктора Тюлпа, – что труп невозможно сохранять продолжительное время. Так что следует поторопиться.

Рембрандт сказал, что понадобится самое малое дней десять, может и больше.

– Значит, ваша милость собирается провести все сеансы за полмесяца?

Рембрандт подумал. Спросил:

– Где находится труп?

– В университетском подвале.

– Мне надо побывать там… Мне нужен свет. Мне нужен… Да мало ли что еще! Полмесяца – это самый малый срок. Я прошу доктора Тюлпа предоставить мне эту возможность.

Присутствовавшая при разговоре Лисбет вставила словечко:

– Это очень важно, чтобы все обстояло как надо.

Молодой посланец не понял ее.

– Труп на столе, – сказал он.

– Я прошу передать доктору Тюлпу мою благодарность, – сказал Рембрандт. – Я завтра же приступлю к работе. Но я прошу меня не торопить… Не торопить – это важно!

– Но, ваша милость, вы должны понять, что труп разлагается…

– Да, разумеется. И тем не менее… Я должен писать с самых разных точек. Ибо я не знаю, как разместится труп на картине. – И добавил с улыбкой: – Если вообще картина состоится.

Когда молодой человек удалился, Рембрандт сказал сестре:

– Этот случай никак нельзя упустить. Где Бол?

– Обещал скоро явиться.

– Лисбет, – сказал Рембрандт, – доктор Тюлп очень влиятельный человек. Доктору Бонусу с ним не сравниться. Если я получу этот заказ… Если я сумею достойно написать картину… Если заказчики будут довольны… Если будут довольны мои друзья… Если буду доволен я…

– Довольно! Довольно! – захлопала в ладоши Лисбет. – Твои «если» могут повергнуть кого угодно…

– А ты как думаешь, Лисбет? Амстердам – слишком велик. В нем есть где разгуляться. Но… ты понимаешь? Стоит споткнуться – и больше не подымешься. Пока что я подымаюсь. Пока что я способный провинциал. Пока что я не совсем понятный. В этом есть свои преимущества. Я говорю о моем положении. Как сама понимаешь, Блумграхт не самое аристократическое место и наше жилище – жилище бедного человека. Оно может навсегда остаться бедным или же… – Рембрандт осекся. Принялся чистить кисти.

– Уже готовишься? – спросила сестра.

– Да. Надо сделать побольше набросков. Лишь бы свет нашелся в подвале. Знаешь какой? Подходящий. А это не просто. И что это за подвал? Молодой человек обещал зайти за мной.

– А вот и Фердинанд, – сказала Лисбет.

Вошел Бол. На нем были малиновый камзол и красный бархатный берет.

– Бол, у меня к тебе просьба, – сказал Рембрандт.

– Требуется помощь… – широко улыбаясь, сказал Бол и понимающе переглянулся с Лисбет.

– Вот именно! Полдюжины холстов, красок да кистей. Завтра будем писать Адрианса.

– А мы с ван Флитом уже выпили за это…

Рембрандт нахмурился:

– Глупости все это… Работать надо, вот что!

Амстердам, 1632 год

Чума пошла на убыль. Все меньше сжигали трупов. Беда, казалось, миновала. Однако доктор Тюлп счел своим долгом предупредить городские власти о возможности новой вспышки. Где? Это зависит от судьбы. Очень может быть, что в перенаселенных кварталах, прилегающих к гавани. Где обычно возникает чума? В первую очередь там, где грязь.

Таково было мнение доктора Тюлпа. Того же взгляда придерживался и доктор Бонус. Он сказал чиновникам:

– Тот, кто постоянно меняет белье на свежее, кто чаще моется в корыте, тот меньше подвержен заразе.

Чиновники в ратуше только пожимали плечами. Один из них сообщил, что чумная лихорадка не далее как вчера сразила несчастного в приходе церкви святого Николая.