Ремесло древней Руси

В 1471 г. во время борьбы новгородского боярства с Москвой было мобилизовано все население Новгорода: «Новгородскiе посадници, тысячскiе, купцы и житiи люди и мастери всякiе, спроста рещи плотници и гончары, и прочiи, которой родився на лошади не бывалъ, и на мысли которымъ того не бывало, что руки подняти противу великого князя, всѣхъ тѣхъ измѣнници они силою выгнаша; а которымъ бы не хотѣти поити к бою тому, и они сами тѣхъ разграбляху и избиваху, а иныхъ въ рѣку Влъхов вметаху» (курсив наш. — Б.Р.)[1568].

В результате таких принудительных действий удалось собрать войско в 40 000 воинов. Крутые меры приходилось применять ввиду того, что «черные люди» Новгорода стояли за союз с Москвой и были против войны. Неоднократно новгородские «черные люди» являлись на вече в доспехе и даже со стягом (см. ниже), что свидетельствует об их участии в городском ополчении. О привлечении московских граждан к воинскому делу см. поход под Казань 1469 г., во время которого были мобилизованы суконники, сурожане, купцы и прочие москвичи.

Неизбежными спутниками средневекового ремесла и на Западе, и у нас было обнищание части ремесленников и крайняя запутанность их долговых отношений. Выше мы уже касались восстания 1209 г., связанного с долговыми обязательствами городских посадских людей. В XIV–XV вв. задолженность ремесленников едва ли уменьшилась; повесть о посаднике Щиле красноречиво говорит о ростовщической деятельности новгородского боярства.

Псковская Судная Грамота дает нам очень развитую систему залогового права и займа. Ряд статей Судной Грамоты содержит постановление о процентах по займу.

Имущественное расслоение самих ремесленников приводило к тому, что к концу XV в. одна часть их являлась кредиторами великокняжеского семейства, а другая — попадала в долговую зависимость от купечества и боярства[1569].

Задолженности ремесленников способствовали и система откупа татарской дани[1570], и частые пожары, «великие и лютые», во время которых «яко мнѣти уже кончина»[1571], и грозные неотвратимые разливы таких рек, как Волхов, во время которых почти весь город оказывался под водой[1572], и частые неурожаи, поднимавшие цены на продукты питания.

Богатству князей, боярства и монастырей с каждым десятилетием все резче и резче противопоставлялась бедность черных ремесленных людей, имевших право с горькой иронией говорить о себе: «Богъ дай сдоровие къ сему богатствию: что кунъ то все въ калитѣ, что пърт — то все на собѣ; удавися убожие смотря на мене!»[1573]

Социальные условия русского средневекового города заставляли «черных людей» упорно отстаивать свои права и бороться против «богатых и брюхатых сребролюбцев».

Хорошо известна нам история только двух городов, Новгорода и Пскова, но и на этих примерах мы видим постоянное кипение городских народных масс и напряженную классовую борьбу.

Недаром один из позднейших летописцев, вообще не склонный к подчеркиванию противоречий, восклицал: «вси бо сiи единъ родъ и племя Адамово, цари, и князи, и бояре, и велможи, и гости, и купцы, и ремественицы, и работнiи людiе — единъ родъ племя Адамово; и забывшеся, друг на друга враждуютъ и ненавидятъ и грызутъ и кусаютъ…»[1574]

Если мы рассмотрим все данные о городских восстаниях, в которых важнейшей движущей силон были черные, молодшие люди (т. е. другими словами ремесленники), то убедимся в том, что классовая борьба велась в русских городах XIII–XV вв. ожесточенно и упорно. Выступления городского плебса против патрициата не носили характера бунта наемных «злорадныхъ, пьянчивых и хотящихъ кровопролитьству человѣкъ»[1575], как ото пытались изобразить враждебные «черным людям» современники. Мы знаем о созыве веча, об организованных выступлениях народа в доспехах и со знаменами, знаем о том, что восставший народ мог организовать оборону крупного города как от внешнего врага (Москва), так и от выгнанных бояр (Смоленск). Мы встречаемся с характерными фактами солидарности, когда народ добивается освобождения своего «брата» или когда «черные люди» одного города отказываются выступать против восставших людей другого (Новгород и Торжок).