Ремесло древней Руси

По сравнению с работами Лешкова, статья Кулишера является значительным шагом вперед, так как небольшой русский материал широко освещен западноевропейскими и украинскими аналогиями. Однако незначительность привлеченных данных не позволила Кулишеру прочно обосновать свои взгляды: А.Н. Никитский категорически утверждает, что в Новгороде «не было никакого помина о западноевропейских цехах»[1590].

Изучение собственно русских ремесленных организаций начинается статьей М.В. Довнар-Запольского, опубликованной в 1910 г.[1591]

Статья, основанная на обильном фактическом материале, устанавливает много общих сторон в организации русского и западноевропейского ремесла (мастера и ученики, корпоративность ремесленников, выборные старосты, клеймение изделий, требование испытаний для кандидатов в мастера и т. п.). В отличие от многих историков, Довнар-Запольский не смешивает цеховой строй западноевропейских городов эпохи развития и эпохи упадка. Проводя аналогии между, русскими и западными формами ремесленных организаций, он берет для сравнения ранний период развития цехового строя на Западе.

Следующим шагом вперед в деле изучения положения ремесленников является работа Т.П. Ефименко[1592], в которой автор отправной точкой избирает сравнение русских городов с западными по численности и составу населения. Кроме того, Ефименко обратил внимание на вырождение в XVI–XVII вв. западных цехов в городские округа, чрезвычайно близкие к сотням и слободам этого же времени в Москве[1593].

В статье Т.П. Ефименко привлечены сведения о записных ремесленниках, об ученичестве, о шедевре, о поручительстве записных мастеров за новичка. Использован частично и украинский материал, что оказалось очень интересным в отношении терминологии: слово «цех» переводилось словом «сотня».

Работа Т.П. Ефименко, несмотря на ее краткость и неполноту материала, интересна новой постановкой вопроса о русских цехах в XVII в. (о XVI в. почти ничего не сказано). Основной вывод Ефименко: русские городские ремесленники в XVII в. имели ряд признаков цеховой организации, некоторые признаки к этому времени начали уже исчезать (одновременно аналогичный процесс совершался в Западной Европе). К сожалению, работа Ефименко прошла почти — незамеченной нашей историографией.

В 1921–1923 гг. было предпринято издание «Архива истории труда в России», в котором вопросы древнерусского ремесла разрабатывались Н.А. Рожковым, В.Ю. Гессеном, К.А. Пажитновым и др.

Рожков о цеховом строе высказался очень неопределенно[1594]. Статья Гессена, изобилующая фактическими ошибками, не вносит ничего нового в интересующий нас вопрос, склоняясь к лешковскому пониманию древнерусских корпораций[1595]. Интереснее работа А. Введенского, устанавливающего элементы цеховой корпорации у иконописцев[1596].

П.И. Лященко в своей «Истории русского народного хозяйства», написанной в 1922–1926 гг., совершенно отрицал возможность сопоставления Руси XVI–XVII вв. с Западом (не говоря уже о более раннем времени)[1597].

В 1935 г. М.Н. Тихомиров в своем исследовании о псковском восстании остановился на ремесленно-корпоративном характере городских «сотен», о чем мы уже упоминали выше[1598].

Интересные выводы М.Н. Тихомирова встретили возражения в статье В.И. Шункова «Ремесло в Пскове и Новгороде по данным сыска 1639–1640 гг.» («Исторические записки», № 5, 1939 г.).

По поводу последней статьи нужно заметить, что отрывочные данные сыска не могут служить основанием для отрицания ремесленного характера сотни. Сотня не являлась исключительно профессиональной организацией, как не был ею в это время и западный цех (см. выше о работе Т.П. Ефименко).

Цифры, приведенные В.И. Шунковым, говорят скорее в пользу выводов М.Н. Тихомирова, так как содержат указание на ряд близких профессий:

Мокролужская сотня — 6 кузнецов, 1 молотовщик;

Никольская сотня — 1 рукавичник, 3 сапожника, 1 скорняк, 1 шапочник;

Жирковская сотня — 5 рыбников;

Пятенная сотня — 1 бочар, 1 квасница, 1 сусленник, 1 яблочник, 1 мельник.

В Мокролужской сотне из 16 человек, занятия которых известны, 7 человек заняты кузнечным делом. В Никольской — 6 из 13 заняты кожевенно-скорняжным, в Жирковской — 5 из 9 — рыбным, в Пятинной — 5 из 13 — квасным.

Свой взгляд на проблему цеховых организаций в древней Руси я сформулировал в конспективной форме в 1936 г.[1599]

С.В. Юшков нашел возможным говорить о цеховом строе для значительно более раннего времени: «Об организации цехов наши памятники IX–XII вв. молчат, но это не значит, что их не было; существование их вполне возможно»[1600].