Ремесло государя

– … то скажи ему, так… между прочим, но непременно скажи, не забудь, что его высочество изволил обронить слова про кузницу, что он, мол, в кузницу пошел, своеручно выковать своей жене подарок, для птеровой охоты, либо еще какой пустячок. Кстати говоря, я действительно в кузню забегу – давненько я там не был – да для своей дорогой и ненаглядной чего-нибудь сварганю. Это непременно надо сделать, сам чую. Ну, и батюшке сие понравится.

– Непременно выполню пожелание вашего Высочества! Эх, я бы и сам денек-другой вокруг наковальни бы походил, отдохнул бы от забот… Да куда там! – Канцлер махнул рукой, но спохватился и отвесил принцу поклон:

– Так я пойду, ваше Высочество? Сразу же после государя – я сюда, и отдам все необходимые распоряжения.

– Ступай.

Император уже не спал и встретил своего канцлера раздраженным постукиванием растоптанной «домашней» туфли по ножке кресла. Но канцлеру, который более полувека ежедневно находился при своем повелителе, видно было, что сие постукивание – нарочитое, для острастки, а сам государь свеж и спокоен.

– Виноват, Ваше Величество! Смиренно прошу простить мое опоздание!

– Смотри у меня! Сказано – к побудке, стало быть, успевай. Что там? Осмотрели?

– Все, что успели, Ваше Величество!

– Магией от тебя попахивает, как я погляжу. Подколдовывали там, что ли?

Император заерзал, сползая с кресла, и крадучись подошел к окну. Чего он там надеется высмотреть? Охрана службу надежно несет, муха не проскочит. Но – видно: в настроении государь, можно чуток и дух перевести. Канцлер потер уставшие после колдовства руки и улыбнулся.

– Было дело, Ваше Величество. Но я, в основном, пажеские обязанности выполнял при его Высочестве, на подхвате стоял. Все основное действо – он сам.

– И что?

– Его Высочество восстановил здоровье кипариса, деревца, которое Ее Величество очень и очень…

– А! Это который я ей подарил? Маленький такой?

– Так точно, Ваше Величество! Теперь он подрос… ну и… дальше будет расти.

– Делать вам было нечего. Кипарис, подумаешь… Так – что скажешь, канцлер? Излагай уж, прежде, чем мы займемся насущными заботами.

Канцлер поклонился императорской спине.

– До Вашего Величества ему еще очень и очень далеко во всех отношениях…

– Кроме юбочных!

– Гм… Но из всех известных мне людей – а я их повидал немало, в пределах Империи и за пределами – он самый выдающийся, самый способный… для тех целей… которые… для которых Ваше Величество…

– Короче – наследник ли он дел моих?

– Лучшего не сыскать, Ваше Величество, кроме, разумеется, непосредственно Вашего Величества.

Император горько усмехнулся мутному отражению в оконном стекле и оборотился к своему канцлеру.

– Подойди ко мне, Бенги, еще ближе: не хочу кричать о сем, хочу тихо разговаривать. Вот я – император, а ты канцлер. Посмотри на себя: плешивый, седой, сгорбленный – не то что когда-то. А ремесло свое знаешь.

– Рад служить Вашему Величеству!

– Да. И я рад, что ты мне служишь. И хотя кое-что, кое-где, в кое-каких делишках твоих мне не нравится… – император выдержал внушительную паузу и на этот раз оледеневший канцлер не посмел его перебить славословиями, – … другого канцлера я не ищу. Да. Придет мне пора навестить богов – новый канцлер сам собой найдется, в горульне или на конюшне у моего сынишки-престолонаследника. Может статься, он и тебя оставит на прежнем месте, но вероятность этого невысока.

Император опять умолк, но опытный царедворец на слух совершенно точно уловил разницу между паузами и теперь уже не побоялся встрять:

– Льщу себя мечтою умереть гораздо раньше Вашего Величества!

– Так таки и мечтою??? Напрасно «льщишь». Болею. Канцлера бы, по большому счету, тоже надобно загодя выращивать, да только как это сделать – это надо в себе две жизни накопить, да голову запасную иметь. У тебя, среди твоих или моих людей, есть на примете тот, кто мог бы тебя заменить? Завтра, или через год?

У канцлера от этих проникновенных императорских словес встали дыбом остатки волос на непокрытой голове, а сам он побледнел как смерть.