Рена и армия чародеев

Тайрон покачал головой.

— Не могу.

— Но почему? — взмолилась она. — Ведь никто не узнает. Я обещаю никому-никому не рассказывать.

— Зато буду знать я, — возразил Тайрон. Он подумал, как трудно быть не похожим на остальных и всю жизнь скрывать это, мирясь с невежеством и злобной завистью. Он очень страдал, отказывая девушке в ее просьбе. — Мне на самом деле жаль, — вздохнул он.

Орин отвернулась.

— Почему ты не можешь отправиться в Кантирмур, когда кончится война? — спросил Тайрон.

Гриф встрепенулся, из его горла вырвался громкий клекот, перья на спине вспушились. Орин коснулась ладонью крыла птицы, тихо посвистывая. Гриф успокоился. Орин обернулась к Тайрону.

— Когда я спускаюсь с гор, чувствую, как угасает во мне волшебная сила.

«Как Коннор, — изумился Тайрон. — Или почти так же, как он».

— Но я все же пойду в школу, — проговорила она, гордо вскинув голову. — Если, конечно, они согласятся принять меня. Хотелось бы научиться владеть тем, что во мне заложено от рождения.

Тайрон дышал тяжело и часто. Изо рта вылетали облачка белого пара. Свистящий ветер укорачивал дыхание.

— Я должен предупредить тебя, — загораживаясь ладонью от ветра, проговорил Тайрон. — Волшебство, которое мы изучаем, сильно отличается от того, с каким ты родилась. Я знаю кое-кого, обладающего теми же талантами, что и у тебя. Он так и не смог учиться в школе.

Орин подняла глаза к небу и долго стояла так, не произнося ни слова. Потом медленно перевела взгляд на Тайрона.

— Спасибо, — неожиданно сказала она. — Теперь я знаю, что на свете есть кто-то такой же, как я и моя мать. Значит, мы не одиноки, как моя прапрабабушка. Зная это, я могу терпеливо ждать, когда наступит мой час. — Орин проговорила это с таким достоинством, какое, наверное, тоже унаследовала от своих удивительных предков. Потом она накинула на голову шаль и просто сказала: — Ты должен поторопиться, если хочешь проскользнуть незамеченным. Садись верхом на Фиалу. — Она погладила птицу по скользким перьям. Держись крепко, потому что в холодном небе руки немеют.

Тайрон с сомнением поглядел на громадную птицу.

— Ты уверена, что она меня не сбросит?

Орин засмеялась.

— Фиалу я знала еще птенцом. Она предана мне так же, как и я ей. Не волнуйся, Фиала донесет тебя до самых ворот Эдранна.

Тайрон вздохнул с облегчением. «Надеюсь, у нас с ней все получится».

Орин помогла ему взобраться на спину грифа, велела сунуть ноги в углубления под крыльями. Припоминая свой полет на крокане, когда он в последний раз был в горах, Тайрон внимательно слушал наставления девушки.

Потом Орин отошла. Мощные крылья раскрылись, и птица ринулась со скалы в пропасть. Сначала было быстрое падение, от которого у Тайрона замирало сердце. Потом Фиала сильно ударила крыльями по воздуху и воспарила вверх, кружась над скалой, где стояла Орин. Тайрон видел теперь лишь темное пятнышко на фоне слегка мерцающего снега.

С протяжным криком, отзывающимся эхом в горах, гриф сделал еще один круг и начал ровно и сильно махать крыльями. Тайрон обеими руками обхватил жилистую шею птицы, ошеломленный и немного испуганный быстрым полетом. Вверх, вверх, вверх поднималась быстрая птица, устремляясь к темным облакам. Наконец она развернулась к востоку и понеслась навстречу восходящему солнцу.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Сигналы? — тихо спросил Коннор, заслоняя ладонью слабый огонек от своего зажженного прутика.

Крохотный язычок пламени прыгал в глазах окружавших его молчаливых товарищей.

— Сойка прокаркала о готовности, коростель просвистел об отступлении, — прошептал Джар.

— А я создала что-то вроде отвлекающей иллюзии. Ведьмин свет, — добавила Кайра.

— И куда мы двигаемся? — быстро спросил Коннор.

— Туда, — дружно указали все.

— Правильно. Тогда идем.

Они разделились. Джар, Кайра и Лиам отправились на свои наблюдательные посты в холмах, окружающих вражеский лагерь. Остальные ребята залегли вдоль оборонительной линии с оружием на изготовку.

Коннор приподнялся на локтях, чтобы еще раз рассмотреть стоянку вражеского отряда. Разбойники спали вокруг костра. Их единственный часовой сидел с обнаженным мечом на коленях. Его профиль ясно рисовался на фоне костра. Лошади были привязаны у ручья сразу за стоянкой.

Прячась за камнями, Коннор чуть повернул голову, услышав шепот Пало, самого старшего из учеников:

— И почему это Коннор всегда оставляет себе самое опасное дело?

— Т-шшш! — послышалось в ответ. — Лирванцы, может быть, и не услышат, но лошади могут почуять и заржать.

Коннор бесшумно отполз в сторону. Он знал, что ему необходимо поговорить с Пало, но что ему сказать? «Я делаю самую опасную работу, потому что должен?» Это звучало слишком уж напыщенно.

Быстро перерезав веревки, он освободил лошадей, потом сложил руки у рта чашечкой и закричал сойкой. В ту же секунду с другой стороны лагеря вспыхнул голубой свет. Ага, Кайра создала отвлекающую иллюзию! Спящие разбойники пробудились, подняли головы. Ничего не соображая после сна, они вскочили и в панике кинулись кто куда.