Рене по прозвищу Резвый

— Я пришел сказать, что свадьбы не будет! — заявил Рене, останавливаясь в двух шагах от жениха и невесты. — Я — Рене де Гранси! — Он повернулся к гостям, демонстрируя всем присутствующим свое лицо. Он с утра побрился и полагал, что, несмотря на загар и не слишком приличную одежду, узнать его будет несложно. При желании, разумеется.

— Господа, кто бы вы ни были, — звучным голосом обратился к вошедшим один из многочисленных священников, — я прошу вас убрать оружие! Это храм, а не поле битвы!

Кое-кто из пиратов начал креститься и поглядывать на Рене. Тот махнул рукой, разрешая убрать оружие, и сабли с тихим шорохом попрятались в ножнах.

После этого гости оживились, и шепот усилился, но Рене пока не мог понять, готовы они его признать или нет. Впрочем, до дядиного вердикта вряд ли они станут открыто выражать свое мнение. Вон рядом с ним сидит господин мэр, и то не спешит его выразить. И он прав, это ведь, в конце концов, семейное дело. В этот момент малыш Луи с криком:

— Рене! Рене вернулся! — сорвался со своего места и бросился к нему. Неуклюже обнял, ткнулся мокрыми губами в щеку. — Рене, я так рад, что ты вернулся!

— Да, я тоже, — прошептал Рене ему в ухо, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Слава Всевышнему, что у него есть хоть один нормальный брат.

— Какого?.. — Дядя Бернар с трудом проглотил ругательство. — Что ты здесь делаешь?

Признали. У Рене даже голова закружилась от облегчения. Можно сказать, полдела сделано.

— Пытаюсь исправить несправедливость, дорогой дядюшка! — Рене отодвинул от себя младшего братишку и изобразил улыбку и легкий поклон в дядину сторону. — Насколько я помню, вы обещали Селесту мне, а не Жерару, значит, она должна выйти за меня, а не за него!

Дядя Бернар онемел от такой наглости, все остальные гости тоже, и в соборе на секунду повисла такая тишина, какая очень редко случается в местах, где собирается большое количество народа. Казалось, все затаили дыхание, ожидая, что ответит наглецу судья. Дядя Бернар набрал в грудь воздуха, готовя отповедь, и в этот момент тишину разорвал звон упавшего на каменные плиты обручального кольца, показавшийся оглушительным. Дядя шумно выдохнул и с неудовольствием посмотрел на новобрачных. Сконфуженное лицо Жерара и растерянное Селесты лучше всего объяснили присутствующим, что это произошло случайно. Жерар быстро наклонился, чтобы поднять кольцо, но оно, как нарочно, покатилось дальше и остановилось прямо перед Сержем-Топором, стоявшим как раз возле прохода. Мальчик-служка побежал было за ним, но замер на середине пути, потому что Топор, ласково ему улыбнувшись, опустил на драгоценную безделушку свою ногу в огромном уродливом сапоге. Мальчик испуганно попятился, чему Рене совсем не удивился. Улыбка у Топора была такая, что ее и взрослые пугались, чего уж говорить про ребенка.

— Как ты смеешь, мальчишка?!

Рене повернулся к дядюшке. Судья все-таки решил толкнуть свою речь.

— Неужели ты думаешь, что я отдам свою дочь такому трусу, как ты? Ты сбежал из семинарии и почти год прятался, как крыса, неизвестно где, вместо того чтобы прийти ко мне и попросить помощи! За целый год ни весточки, ни письма, никакого упоминания о себе! Мы думали, что ты уже давно утонул в какой-нибудь канаве и твой труп сожрали черви. Моя дочь выплакала все глаза. И вот только она успокоилась и собралась замуж, как появляешься ты и заявляешь, что я обещал отдать ее тебе! Как бы не так! Я обещал ее наследнику барона де Гранси, а им сейчас является Жерар! А твоих прав на наследство я не признаю, можешь хоть завалить меня своими жалобами! Продолжайте венчание, святой отец!

— Не смейте, святой отец! — сквозь зубы бросил Рене священнику, берущемуся за библию. Тот поспешно убрал руки, испуганно глядя на вынимающих сабли пиратов. — Так, значит, моих прав вы не признаете? Ну и черт с вами! Я уже не нищий! За это время я заработал столько золота, сколько вам и не снилось. Топор, покажи ему!

— Как скажешь, капитан! — Топор широко осклабился и лихим движением вернул саблю в ножны. Затем стащил со спины заплечный мешок, поставил его на пол и развязал. Гости начали вытягивать шеи и привставать, чтобы разглядеть содержимое получше. — У него еще много такого добра! — радостно оповестил Топор, с удовольствием разглядывая потрясенные физиономии присутствующих.

— Ну и что? — презрительно фыркнул дядя Бернар, отворачиваясь от мешка. — Золото с большой дороги! Скольких тебе пришлось ограбить, чтобы его получить? Хорошо, что мой брат уже мертв, иначе он умер бы прямо сейчас от стыда за такого сына! Вор и убийца! Он наверное, в гробу сейчас переворачивается!

От нового оскорбления у Рене потемнело в глазах.