Ренегат

Иначе — никак. Никто не имел права колдовать без лицензии. Зачастую родители предпочитали скрывать одаренность девиц, наивно полагая, будто замужество неким волшебным образом исправит ситуацию. Кто-то и в самом деле забывал о своем таланте, кто-то же… В общем, работа у каноников-дознавателей будет всегда, ибо неистребима глупость людская.

Декан выдержал долгую паузу, покосился на распахнутые двери и понизил голос едва ли не до шепота:

— И, помимо всего прочего, у нас обучается сеньорита Дорелей, дочь графа Розена. Она очень… яркая девица. Половина юнцов безумно влюблена в нее, другая половина одержима желанием залезть к ней под юбку. По настоянию графа мы разрешили присутствовать в аудиториях служанке и охраннику, пусть те и лишены дара. Ситуация крайне… непростая.

— Ральф поддерживал с ней отношения? — уточнил я.

— Нет! — вспылил декан Келер и тут же махнул рукой. — Не знаю! Я сейчас не об этом!

— О чем же?

Клос подступил ко мне и очень-очень тихо произнес:

— Не вздумайте увлечься ею! Она умница и красавица, но папенька оторвет голову любому, кто дотронется до нее пальцем!

— Вас так беспокоит моя голова?

— До вас мне нет никакого дела, — прямо ответил Келер, — но пожертвований графа хватает на содержание двух профессорских ставок! Заклинаю: не позвольте взять эмоциям верх над разумом!

И, многозначительно глянув на меня, декан прошел в аудиторию. Он встал за кафедру, а я прикрыл за собой дверь и скромно устроился сбоку. Помещение оказалось просторным, с высоким потолком и широкими окнами. Здесь и в помине не было соломы на полу, что еще встречалась в некоторых учебных заведениях, и стояли ровные ряды парт. По мере удаления от кафедры уровень пола поднимался, и дверь в дальнем конце помещения выходила уже на второй этаж.

Пока Келер пространно рассуждал о том, какие важнейшие знания несут отобранные мной к прочтению книги, я разглядывал школяров, коих собралось в аудитории никак не меньше сотни. Более разношерстное общество было трудно вообразить. Кто-то щеголял в камзолах с золотым шитьем и туфлях с загнутыми носами, кто-то носил застиранную и залатанную одежку и ботинки со стоптанными подошвами. Береты с фазаньими перьями и космы засаленных волос, перепачканные чернилами пальцы и дорогой маникюр. Юношеский пушок на щеках одних и жесткая щетина на лицах других.

И столь же разнообразны были колдовские жезлы. Резные деревянные, инкрустированные янтарем и поделочными каменьями, длиной и в пару ладоней, и в полтора локтя. Школяр с факультета тайных искусств мог выйти из дома в одном исподнем, но всегда и везде носил с собой жезл.

Девушки разместились в левой части аудитории, большинство из них были одеты в темные платья и белые кружевные чепцы. Позади сидела строгого вида матрона, то ли надзиравшая за подопечными, то ли ограждавшая их от заигрываний юнцов.

А вот сеньорита Лорелей расположилась на первой парте прямо напротив кафедры. Я опознал ее с первого взгляда и счел, что декан поступил мудро, заранее предупредив на этот счет, пусть и не в моих правилах было заводить романы с ученицами. Среди будущих колдуний хватало симпатичных девиц, но дочь графа Розена определенно затмевала их всех. Она оказалась высокой и статной, при этом очень женственной. Синее платье с серебряным шитьем облегало фигуру и выгодно подчеркивало высокую грудь. Некоторые пряди заплетенных в косы русых волос были заметно светлее остальных, глаза сияли зеленым огнем. В бледном лице чувствовалась порода, но полные губы смягчали его, наделяли дополнительным обаянием. И аура… На миг я обратился к истинному зрению и обнаружил, что эфирное тело сеньориты Лорелей выделяется на общем фоне пусть не самым ярким, зато наиболее ровным сиянием.

Сидевшие по обе стороны от графской дочки компаньонки были недурны, но и только. Немного дальше сгорбилась неприметная девица, тусклое свечение ауры которой выдаю в ней лишенную дара служанку. Место с другой стороны занял рыжеволосый молодой человек, облаченный во все черное. По его губам блуждала самодовольная улыбка всезнайки, и поначалу я решил, что это и есть охранник, но различил в эфирном теле наработанные энергетические узлы и завертел головой по сторонам.

Телохранитель обнаружился на ближайшем к выходу стуле. Это был крепкий черноглазый усач моих лет в коричневом колете и широкополой шляпе, которую он и не подумал снять в аудитории. Он сидел вполоборота, придерживал одной рукой длинную шпагу и сверлил мрачным взглядом школяров позади госпожи. Тех мало занимала речь декана, все внимание оболтусов приковало к себе декольте графской дочки. Один худощавый взлохмаченный юнец, одетый весьма небогато, так и вовсе уперся локтями в парту, положил подбородок на ладони и ни на миг не отрывал взгляда от предмета своего обожания.

Я сделал несколько глубоких вдохов и постарался отрешиться от заполонявшего аудиторию шума. Собранные в одном месте адепты тайных искусств одним только своим присутствием взбаламутили незримую стихию, использование истинного зрения вызвало ломоту в висках, перед глазами все поплыло.