Ренессанс. У истоков современности

Сладко, когда на просторах морских разыграются ветры11,

С твердой земли наблюдать за бедою, постигшей другого,

Не потому, что для нас будут чьи-либо муки приятны,

Но потому, что себя вне опасности чувствовать сладко.

Сладко смотреть на войска на поле сраженья в жестокой

Битве, когда самому не грозит никакая опасность.

Но ничего нет отраднее, чем занимать безмятежно

Светлые выси, умом мудрецов укрепленные прочно:

Можешь оттуда взирать на людей ты и видеть повсюду,

Как они бродят и путь, заблуждаяся, жизненный ищут;

Как в дарованьях они состязаются, спорят о роде,

Ночи и дни напролет добиваясь трудом неустанным

Мощи великой достичь и владыками сделаться мира [40] .

(2.1–13)

•  Самая большая помеха наслаждениям не боль, а иллюзии.Первейшие враги человеческого счастья – непомерные желания, стремление получить больше, чем необходимо смертному для жизни, и непреходящий страх. Лукреций завершает поэму описанием эпидемии чумы в Афинах, но даже и такое бедствие ужасает не столько страданиями и смертями, сколько «смятением и паникой», которые оно вызывает.

Человек поступает разумно, избегая боли, и этот принцип является одним из основополагающих в этической системе Лукреция. Но как не допустить того, чтобы боязнь боли не стала панической и не принесла еще больше страданий? И вообще, что делает людей несчастливыми?

Ответ на этот вопрос Лукреций связывает с человеческим воображением. Хотя люди смертны и не вечны, они подвержены иллюзиям о вечности – вечном наслаждении и вечной боли. Фантазией о вечной боли можно объяснить их склонность к религиозности: ложное верование в бессмертие души заставляет человека страшиться осуждения на вечные страдания и вымаливать у богов лучшей участи – вечных наслаждений в раю. Фантазия о вечном наслаждении помогает понять склонность человека к романтической любви: из-за ложного верования в то, что счастье зиждиться на абсолютном обладании объектом безграничной страсти, человек оказывается в таком положении, когда он испытывает постоянное чувство неудовлетворенного голода и жажды и вместо счастья получает одни страдания.

Тем не менее вполне разумно добиваться сексуальных наслаждений: в конце концов, они входят в число немногих естественных удовольствий, которые может получать человеческое тело. По Лукрецию, обычная ошибка – путать эту радость с иллюзорным желанием обладать: войти в лоно и, завладев, насытиться. Полное насыщение всегда призрачно. Даже в самом жарком смешении обоюдной страсти возлюбленные не в состоянии достичь всей полноты удовлетворения:

Ведь и в самый миг обладанья

Страсть продолжает кипеть и безвыходно мучит

влюбленных:

Сами не знают они, что насытить: глаза или руки?

Цель вожделений своих сжимают в объятьях и, телу

Боль причиняя порой, впиваются в губы зубами

Так, что немеют уста, ибо чистой здесь нету услады.