Ренуар. Частная жизнь

Третий крупный агент Ренуара, Воллар, продолжал часто навещать его в Париже и гостить у него в Эссуа и Коллет[1631]. Он оставался задушевным другом Ренуара, поскольку из трех агентов только он знал о существовании дочери художника. Безусловно, Ренуар всегда был признателен Воллару за помощь на протяжении многих лет, и даже выбрал именно его для участия в документальном фильме, в котором были показаны его работы[1632]. Расторопный Воллар пользовался своей близкой дружбой с художником, чтобы приобретать картины, которые в противном случае достались бы другим агентам, а те никак не могли понять, почему Ренуар так благоволит Воллару. В июне 1917 года Андре пишет Жоржу Дюран-Рюэлю: «Работы достаются Воллару потому, что он провел здесь восемь дней и все это время строил козни, чтобы заполучить то, что ему нужно»[1633]. Два дня спустя Андре развивает ту же тему: «Он пронырлив, как обезьяна»[1634]. По ходу одного из визитов Воллара в 1917 году Ренуар продал ему портрет отца, написанный в 1869 году, и три наброска за общую сумму в 12 тысяч франков[1635]. Помимо непосредственных покупок, Воллар также заказывал Ренуару картины, гравюры и скульптуры – об этом уже говорилось. Например, в 1917 году Воллар позировал для третьего своего портрета кисти Ренуара[1636]. На этом портрете он изображен в костюме тореадора, который недавно приобрел в Барселоне. Ранее он также заказал Ренуару портрет своей сожительницы мадам де Галеа[1637]. Кроме того, в 1915 году Ренуар принял участие в изготовлении сложной рамы для этого портрета[1638]. Однако самыми важными заказными работами для Воллара были скульптуры, которые Ренуар создавал совместно с Гино. Это была уникальная ниша Воллара – больше никто из агентов не занимался скульптурой Ренуара.

При этом у Ренуара были и другие совместные проекты. В 1915 году городские власти Лиона заказали ему картон для шпалеры. Ренуар создал картину маслом и несколько рисунков и гравюр на тему «Река Сона, бросающаяся в объятия реки Роны»[1639]. Картина Ренуара перекликается с одной из его любимых работ из Лувра, «Прибытием Марии Медичи в Марсель» (1621–1625). В восхищенном жесте, с которым изображенный на картине мужчина обращается к женщине, Ренуар возродил дух многих своих более ранних работ, на которых показано, как мужчины восхищаются женщинами, – например, «Лизы и Сислея», «Танца в Буживале», «Танца в деревне» и «Танца в городе» (все 1883 года). Что бы Ренуар ни изображал – своих современников на ранних полотнах или бессмертных персонажей на поздних, – он неизменно воспевал полноту жизни. Кассатт пересказывает свой разговор с Ренуаром в августе 1918 года: «Ренуар говорит, что Природа противостоит Целомудрию»[1640]. Поскольку лионская шпалера являлась совместной работой, Ренуар попросил своего друга Андре сделать большой картон на основе его картины, рисунков и гравюр. К сожалению, шпалера так и не была выткана[1641].

Гино не только помогал Ренуару по скульптурной части, но и составлял ему компанию. Так, в феврале 1917 года, когда Андре с женой собирались уезжать из Коллет, Андре написал: «Дорогой месье Гино, месье Ренуар попросил меня сообщить Вам, что с нетерпением ждет Вашего приезда. Мы на этой неделе собираемся уезжать, и было бы крайне любезно с Вашей стороны приехать как можно скорее, чтобы не оставлять его в одиночестве»[1642]. Кроме того, Гино сдружился со всеми троими сыновьями Ренуара, – возможно, этим и объясняется то, что супруги Менье обратились именно к нему с просьбой убедить Коко бросить керамику и заняться чем-то другим. Гино вылепил бюсты, а также медальоны всех трех братьев. В начале 1916 года Жан прочувствованно благодарит его: «Дорогой друг… не могу не сказать, как это прекрасно, что Вы слепили мой бюст. Я часто думаю о нем, и мне очень приятно, что это такая замечательная работа»[1643]. Летом 1917 года Жан пишет Гино: «Поскольку наша эскадрилья все еще расквартирована на том же месте, я очень жалею, что не взял с собой прекрасный медальон со своим портретом, который Вы так любезно изготовили. Обязательно заберу его в следующий отпуск… Благодарю от всего сердца за Вашу неизменную доброту»[1644].