Ренуар. Частная жизнь

За два года до смерти Ренуара два еще не достигших известности художника, Анри Матисс и Пабло Пикассо (им было 48 и 36 лет соответственно), попросили своего агента Поля Розенберга представить их пожилому коллеге. У обоих на тот момент имелись работы Ренуара: у Матисса – четыре картины и альбом гравюр[1672], у Пикассо – семь картин (см. об этом далее). Розенберг смог устроить встречу Матисса с Ренуаром, однако встреча с Пикассо так и не состоялась из-за смерти Ренуара.

Матисс познакомился с Ренуаром 31 декабря 1917 года, ему тогда было 48 лет (это, кстати, был день его рождения), а Ренуару – 76. Матисс жил в это время в своем зимнем доме в Ницце, неподалеку от Коллет[1673]. Старый художник, видимо, вспомнил, насколько полезным ему оказалось наставничество Мане, и пригласил молодого коллегу приезжать еще – что тот и проделал несколько раз по ходу двух следующих лет[1674]. На момент их первой встречи Ренуар работал над новым вариантом «Больших купальщиц», и Матисс пишет жене: «Только что приехал от Ренуара, где видел замечательные картины»[1675]. После этого визита Матисс написал сад Ренуара и в нем – статую «Венеры торжествующей»[1676]. После еще одного визита[1677] Матисс делится с женой: «Снова видел папашу Ренуара вчера утром. Он ко мне очень добр. Сказал мне: „То, что Вы мне показали, доставило мне большое удовольствие – говорю искренне“… Я ответил: „Месье, Вы даже не представляете, какое удовольствие Вы доставили мне“. Он ответил: „Знаете, может, человек, с которым Вы разговариваете, и не совершил ничего великого, но он все делал по собственному разумению. Я много лет работал с Мане и Сезанном и при этом всегда оставался собой“. Я сказал ему, как важна для меня его похвала, ведь я часто сомневаюсь в себе, но при этом знаю, что писать иначе не могу, – и точка. Он ответил: „Да, именно это мне в Вас и нравится“»[1678]. Как Ренуар стал преемником Моне в его новаторском использовании цвета, тона и композиции, так и Матисс стал преемником Ренуара в использовании света, ярких цветов, в своих чувственных и полных радости фигурах.

Желание Ренуара и Пикассо познакомиться было взаимным, однако их встреча так и не состоялась. 29 июля 1919 года Розенберг написал Пикассо, находившемуся в Лондоне: «Видел Ренуара, он будет в Париже 3 августа, говорил с ним про Вас. Все описывать слишком сложно, но он хотел бы с Вами познакомиться; некоторые ваши вещи его очень впечатлили, другие – еще сильнее шокировали»[1679]. Хотя повидаться им так и не удалось, Пикассо испытал на себе сильное влияние старшего коллеги. Пикассо приобрел у Розенберга семь работ Ренуара, все – позднего периода. Одна из обнаженных фигур Ренуара, «Сидящая купальщица на фоне пейзажа» (известна также как «Эвридика», около 1895–1900)[1680], вдохновила Пикассо на картину «Сидящая обнаженная, вытирающая ноги» (1921)[1681]. Пикассо в Ренуаре привлекали «постоянные отсылки к классическому прошлому» и «золотой век, воплощенный в телесной чувственности»[1682]. Вскоре после смерти старого коллеги Пикассо сделал углем копию с фотографии Ренуара 1912 года, уже с изуродованными руками[1683], а также три рисунка – точных копии «Лизы и Сислея» 1868 года. Через три года после смерти Ренуара Пикассо написал свой вариант «Танца в Буживале» – «Деревенский танец», где женщина в красной шляпке пляшет с мужчиной с непокрытой головой, в синем костюме с белым воротничком[1684]. Следующие пять лет, до 1924-го, Пикассо придерживался наиболее для него классического стиля, в том числе создал много обнаженных фигур, явно навеянных поздними купальщицами Ренуара[1685]. Картины, написанные Ренуаром в последний год жизни, такие как «Большие купальщицы», «Девушка с мандолиной» или «Концерт», сохраняют его чувственный оптимизм. Мазок его стал свободнее – тем самым он компенсировал утрату мелкой моторики.