Репетитор

О л ь г а  Д е н и с о в н а. Ну мне-то, голубчик, пугаться и поздно и некого. Если я боюсь, то — за вас.

С у м а р о к о в. Справедливо. Вон как вы побледнели… не надо, Марина, так вас не хватит надолго… Тема эта старая, почти вечная… Сделал же Антон Павлович своего «человека в футляре» педагогом? Имел основания, как ни грустно…

О л ь г а  Д е н и с о в н а. То есть?

М а р и н а. Ребята ходят домой к учителю, пьют там чай — «какой пассаж»! Сочинили песенку — «батюшки, не кабак ли там»? Шлифуют свои убеждения, вкусы, учатся их отстаивать — «а зачем? А почему там, а не в актовом зале?».

Н а з а р о в. По-моему, Марина Максимовна, вы сами рисуете противника и сами с ним боретесь…

М а р и н а. Если бы! При бабе Симе эти камешки были за пазухой… а при вас — их кидают открыто.

О л ь г а  Д е н и с о в н а. Стало быть, знакомьтесь: «Человек в футляре» — это я. Спасибо, Мариночка.

М а р и н а. Пожалуйста!

Ф р а н ц у ж е н к а. Остановись, Маринка, пожалеешь!

Э м м а  П а в л о в н а. Я не пойму: банкет у нас или что?

Х у д а я  у ч и т е л ь н и ц а (внезапно и громко). Главное бедствие, что программа рассчитана на призовых лошадей каких-то, а не на реальных детей! Я сама по три часа готовлюсь к уроку…

П о л н а я  у ч и т е л ь н и ц а. Ну, это уж совсем не из той оперы. Про «футляр» говорим. Господи, хотела бы я знать, на ком из нас нет этого «футляра»… Такая профессия!

М а р и н а. Да нельзя так думать, Лидия Борисовна! Лучше мороженым торговать зимой — честнее, по крайней мере! — чем оставаться в школе и думать так…

О л ь г а  Д е н и с о в н а. Зачем же прибедняться, Марина Максимовна? Вы прекрасно устроитесь в редакцию… Будете печатать «педагогические раздумья»… поучать нас, грешных…

М а р и н а. Меня уже трудоустраивают! Ну что ж… Вы были правы, Олег Григорьевич: надолго меня не хватит! Дайте мне вашу ручку… я сегодня посеяла где-то свою…

С у м а р о к о в. А зачем ручку-то?

М а р и н а. Вот напишу Кириллу Алексеевичу… что по собственному желанию… которое наверняка совпадает и с его желанием и с мечтой отдельных коллег и родителей…

Н а з а р о в. Перестаньте, Марина Максимовна!

С у м а р о к о в. Вздор!

М а р и н а. Эмма Павловна! Далеко ручка у вас?

Э м м а  П а в л о в н а. Марина, вы с ума сошли!

М а р и н а. Ольга Денисовна, авторучку вашу — можно?

О л ь г а  Д е н и с о в н а. Здесь нет Ольги Денисовны. Здесь Беликов — человек в футляре!

Ф р а н ц у ж е н к а. Да разве она назвала вас так? Вы сами так поняли…

О л ь г а  Д е н и с о в н а. Значит, это шапка на мне горит!

М а р и н а. Костя, ручку дадите?

М и ш и н. Не дам. Взбучку — могу… Заслуживаете, пардон, по мягкому месту.

М а р и н а. Детские игрушки какие-то! (Вышла из буфета.)

О л ь г а  Д е н и с о в н а (дрожащим голосом). Что скажете? Я ведь с ней по-хорошему, все свидетели… Почему вы молчите, Кирилл Алексеевич? Теперь я не думаю, что ваше молчание — золото, я скажу! Товарищи, да будет вам известно, что в этой самой «таверне» нам с вами дают клички… разбирают нас по косточкам, назначают нам цену свою… Там не только стихи да песенки…

С у м а р о к о в. Велика ли цена, интересно?

Н а з а р о в (почти взмолился). Ольга Денисовна! Что вы делаете, вы же умница?

О л ь г а  Д е н и с о в н а. Я не умница, когда меня оскорбляют, я не обязана быть умницей! Сносить такое в шестьдесят один год… От девчонки! Она же от ребят ничего не скрывает, там полная откровенность — значит, она их восстановит против меня! Против меня, против Эммы Павловны… кто следующий?

Э м м а  П а в л о в н а (жалобно). А я тут при чем? Это они меня разбирали? Да? По косточкам?

О л ь г а  Д е н и с о в н а. Это я так сказала, в виде примера…

Э м м а  П а в л о в н а. Нет, теперь уж договаривайте, Ольга Денисовна… Ну, по секрету, а?

О л ь г а  Д е н и с о в н а. Не могу я, не подставляйте мне свое ухо!

П о л н а я  у ч и т е л ь н и ц а. Не думала я, что Марина на такое способна.

Х у д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Вообще-то, конечно, возмутительно! Я понимаю, Ольга Денисовна, вам неудобно сказать более конкретно, а нам-то каково? У каждого кошки на душе будут, когда надо идти в десятый «Б»…

С у м а р о к о в. Да что за новость, друзья? Прозвища… оценки учителям… Это началось в древнейшей из школ и пребудет вовеки. Слишком легкая была бы у нас жизнь, если бы оценки ставили только мы… Я подозреваю, что уходя от Сократа, его ученики говорили: «Сегодня старик был в маразме…» — «Нет, просто на него так действует Ксантиппа…» — «Да бросьте, ребята, он говорил дельные вещи!» — «А я не согласен: это пустая софистика…» Обязательно что-нибудь в этом роде произносилось! А иначе Сократ оставил бы не школу, не учеников, а кучку педантов, неспособных пойти дальше его…

Н а з а р о в. Молодцом, Олег Григорьевич! Мужественно смотрите на вещи… Только вот преподаватель, о котором шла речь, настолько, знаете, не Сократ, что…

Ф р а н ц у ж е н к а. Что его сократить надо?