Репетиция конца света

– В каком смысле?

– Да в обыкновенном. Прикинь, мне придется идти к людям, объяснять, что нужен другой курьер. Как другой, спросят они, почему? Да потому, скажу, что племянничек мой, когда узнал, что от него требуется, со страху обделался и отказался работать. Когда узнал, спросят они? Значит, он все знает? Так какого же черта ты ему разболтал, не проверив толком, надежный это человек или нет? Коли так, извини: дружба дружбой, а служба службой. И табачок врозь. Сам виноват. И... шпок! – Он выбросил вперед согнутый палец, стремительно распрямив его. – Сначала меня, а потом и... – Теперь палец уперся в его собеседника.

– Да брось ты, – недоверчиво ухмыльнулся тот, но моргал при этом растерянно. – Мы ж не в кино и не в книжке, просто так человека шпокнуть не могут, только за то, что он чего-то не сделал.

– Не могут, да? Не могут? – с издевкой повторил дядька. – А ты вспомни Ваныча. Его, к примеру, за что кончили?

– Да уж...

Ваныча, вернее, Григория Ивановича, их соседа по дачному участку и преподавателя пединститута, забавного, говорливого старика, убили вот именно ни за что. Просто стукнули по голове прилично одетого человека и обшарили карманы в надежде на поживу. Это произошло у самого его дома, на глазах у женщины, стоявшей в темной глубине подъезда и не замеченной отморозками. Она мгновенно вызвала милицию, убийц схватили через несколько минут – и надо было слышать, с каким возмущением повествовали они о том, что «у старпера» оказались только две потрепанные десятки!

Что и говорить, жизнь человеческая нынче даже не на мятые десятки ценится – на копейки. На гроши! Так что в принципе запросто могут шпокнуть только за то, что ты чего-то не сделал. Но уж если возьмешься за поручение и не выполнишь его, тогда точно – смерть!

Эта мысль отчетливо прочиталась в глазах племянника. А дядюшка добавил:

– Прикинь: ты не просто отказываешься. Ты отказываешься, зная, кто, что, как делает. Ну какие могут быть гарантии, что ты нас не заложишь?

– Да зачем, зачем мне тебя закладывать?! Ты им скажи...

– Убоище! Да меня и спрашивать не станут, объяснил же. Это такой бизнес... без лишних слов обходятся, ясно? А точку ставит такая маленькая свинцовая пулька. В конце предложения. И заодно в конце твоей дурацкой жизни. Я тебе предлагаю никакую, практически халявную работу, за которую ты не просто хорошую деньгу оторвешь – ты начнешь входить в дело . Вот я – я ведь тоже начинал курьером. Курьеришкой! А теперь... Так?

– Да уж, – кивнул племянник, с нежностью глядя на причудливое мигание разноцветных огоньков на панели управления нового дядюшкиного «БМВ». То есть модель не новая, но все же... Неужели и у него когда-нибудь будет свой «немец»?!

Ага, будет, ждите ответа! Это возможно, только если клад найдешь. Или стабильный заработок, который позволит и жить не жмотясь, и в то же время откладывать деньги на машину, на квартиру, на... да мало ли на что!

Именно такой вот заработок и предлагает ему дядька. Так какого же черта...

– Ну ладно, – буркнул он как бы с неохотой. – Ты меня просто не так понял. Я что? Я разве не согласен? Я согласен! А этот контейнер, про который ты говорил, он как выглядит? Как я его найду?

***

Удивительно, до чего милосердна к нам иногда бывает судьба! Накануне события, которое станет для тебя роковым, которое взбаламутит твою жизнь, все в ней поставит с ног на голову, превратит тебя из счастливой, благополучной, всем довольной женщины в некое унылое, отчаявшееся и полубезумное от горя существо, судьба почему-то не подаст тебе никакого знака близкой беды. То есть потом, уже по прошествии времени, ты отыщешь в минувших событиях сколько угодно знаков и намеков, которые должны, должны были насторожить тебя, предостеречь от каких-то неосторожных шагов, слов, поступков, но всю значимость их ты сможешь оценить только потом, а накануне катастрофы на тебя снизойдет эйфорическое спокойствие, полнейшая безмятежность. Никакая тень смутной тревоги не омрачит твоего настроения, твоя чуткая душа молчит, твой проницательный ум словно бы отключился, не в силах уловить причинно-следственные связи между поступками и их возможными последствиями, не в силах сделать даже простейшие, элементарнейшие выводы из впрямую сказанных слов... Ты порхаешь по жизни, словно бездумная пташка, которую уже подстерегает в вышине коршун-судьба: вот-вот метнется к тебе, вот-вот ударит клювом, прикончит, а ты все порхаешь, ловишь солнечный свет и трепетанье ветра, поешь-распеваешь свои незамысловатые песенки...

Ты все пела? Это дело. Так пойди же попляши!

И вот ты содрогаешься в агонии, словно в некоем предсмертном танце, изумляясь, почему тебя не осенило никаким предчувствием, чтобы ты вовремя спохватилась, одумалась, изменилась, смогла предотвратить случившееся, ну, хотя бы подготовиться к свалившейся на тебя беде. Почему ты должна погибнуть бездумно, как жертвенное животное на алтаре, усыпанном цветами? И ты погибаешь, с ненавистью думая о том, как садистски жестока бывает порою к нам судьба.