Репетиция конца света

«Жигуль» сперва пронесся мимо, потом, разбойничьи присвистнув тормозами, остановился и дал задний ход. Дверца распахнулась. На Алену изумленно смотрел пухлощекий человек в милицейской фуражке и теплой форменной куртке, делавшей его торс непомерно широким. Он-то в форме, но машина не милицейская, это Алена точно знала. Что она, с ума сошла, останавливать милицию? Еще заметут, приняв за ночную бабочку. Документов-то нет, а видок у нее как раз такой, словно из борделя за непотребное поведение вышибли!

– Ой, извините, – сказала Алена, пытаясь захлопнуть дверцу. – Я... я ничего. Я просто хотела попросить вас подвезти...

Мент дверцу придержал. Может, и правда подвезет? Но почему таращится с таким видом, будто незнакомая женщина просит взаймы до зарплаты?

– Я заплачу, вы не думайте, – решила прояснить ситуацию Алена.

– Не в этом дело, – как-то непонятно проговорил он. – Подвезти? Подвезу, а чего ж. Вам куда, в верхнюю часть?

– Да, к Оперному театру.

– По пути, – кивнул водитель. – Садитесь. Лучше на заднее сиденье.

Алена послушно села, куда было велено. Попыталась натянуть на колени еще влажную от снега шубу. Для этого ее пришлось расстегнуть, настолько короткой она была. Шея обнажилась. Как бы блюститель порядка не решил, что пассажирка его соблазняет! Впрочем, он всецело занят скользкой дорогой, вот и хорошо.

Ободранные снегом ноги горели. Только сейчас Алена ощутила, до чего замерзла. Только сейчас до нее начал доходить смысл случившегося. Только сейчас стало по-настоящему страшно. До нее вообще, как правило, доезжало гораздо позже, чем до нормальных людей. Уже значительно постфактум. Такова ее загадочная натура! С одной стороны, это помогало сохранять хладнокровие в критической ситуации. С другой, замедляло быстроту реакции, что не могло не иметь некоторого негативного...

Закончить размышление о некоторых особенностях своей натуры Алена не успела.

Автомобиль остановился. Милиционер повернулся к Алене и выбросил вперед руку, в которой была зажата какая-то плоская коробочка. Коробочка прижалась к ее обнаженной шее, и в ту же минуту сотни игл впились в мозг. Она ощутила резкую боль и в голове, и во всем теле – чудилось, даже в кончиках ногтей и волос! – а потом уже ничего больше не чувствовала.

***

Костя вернулся под утро. Таксист хотел подъехать к самому дому, но Костя попросил остановиться на углу. Мать, конечно, не спит, прислушивается к каждому звуку на улице, шум мотора заставит ее насторожиться. Пусть лучше думает, что он пришел пешком, как и подобает студенту, подгулявшему у приятелей. Версия сегодняшней ночной задержки именно такая, он еще вечером позвонил, мол, совсем забыл предупредить, что у Кольки день рождения.

– Не волнуйся, я, может, поздно приду, так что ты не жди, спать ложись, – сказал он.

– Хорошо, – буркнула мать и бросила трубку. Это было так на нее не похоже – отмолчаться вместо того, чтобы в душу лезть, – что Костя даже не обрадовался, а насторожился. Что-то в этом было не то... что-то настораживало! А впрочем, может, она просто не в настроении. Разругалась с кем-нибудь на работе, или не поладила со своим хахалем, или с соседями отношения выяснила не в свою пользу. Всякое бывает!

Он выкинул эти мысли из головы. Если еще себя домашними проблемами нагружать, на работе ничего хорошего точно не получится. Эти проблемы щелкнут в памяти в самый ответственный момент, и тогда – что? То-то и оно, что ни хрена не получится. Просто не встанет, и все. Костя себя хорошо знал. Он в принципе заводился только от одного вида женщины, готовой к сексу, но лишь в том случае, если в башке не бродило никаких посторонних мыслей. Поэтому совершенно сознательно старался ни о чем неприятном не думать, особенно когда предстояло не часовое разовое свидание, а поездка к постоянной клиентке. Эта баба попробовала всех мальчиков в «Выборе», но остановилась именно на Косте. Он так понимал, именно потому, что внешне он напоминал ей какого-то там Андрея. Может, любовник ее бывший, может, муж, а может, и вообще первая любовь. Во всяком случае, она, когда кончала, всегда звала этого Андрея как ошалелая. А потом, казалось, и не помнила, чье имя выкрикивала. В первый раз Костю это задело, он даже опешил, у него все так и опустилось – счастье, что дамочка уже так завелась, что ничего и не заметила. А потом привык к ее крикам, это его даже взбадривало. Создавалось впечатление, что они были в постели втроем. Ему это нравилось...

Вообще, если честно, ему нравилась его работа. Это были лучшие часы в жизни, когда он видел, как женщины млеют в его руках. Что-то исходило от них в такие мгновения... какая-то особая энергия. Женщины – это ведь вообще чудо природы. Молодые, не очень молодые... Какая разница? Тем более что совсем-то молоденькие в агентство не заглядывали. Влад и Кирилл иногда спали с девчонками, которые тоже работали в «Выборе», но Костя не мог – относился к ним только как к товарищам по работе. Среди них были очень хорошенькие, ничего не скажешь. Но это его не забирало. От них-то никакой такой энергии он не набирался.