Реплика в зал. Записки действующего лица

А еще вечерами собирались в номере у Юры Черепанова, он представлял славную газету "Известия". Разваливались в креслах, поперек кроватей, актрисы, актеры, пили зеленый чай, большим любителем которого был Юра, и слушали байки Всеволода Васильевича Санаева. Травильщик он был несравненный: кладезь сюжетов про старых мхатовцев. Он там начинал и многих еще застал. Хохотали до рассвета.

С Юры Черепанова все и началось. В гостиничном фойе, всегда переполненном разгоряченной фестивальной публикой, он спросил: "С Ксенией Марининой знаком? С "Кинопанорамой"?

- С "Кинопанорамой" - да, с Марининой нет.

-Вон она. Пойдем познакомлю.

- Ксюша, привет! Познакомься! Этот человек - главный редактор "Советского экрана". Даль Орлов ...

Ксюше, как он ее назвал, было под шестьдесят. Женщина была очень крепка телом, талия отсутствовала, молодые глаза сверкали, а по ее лицу и общему уверенному самочувствованию можно было решить, что, скорее всего именно она хозяйка кипящего вокруг разноязыкого людского клокотания.

Слово за слово, шутка сюда - шутка туда, коротко и незначаще поговорили и разлетелись.

А вечером в пресс-баре Ксения Борисовна Маринина подсела ко мне.

- У меня есть вам предложение, - сказала она сквозь грохочущую музыку: не согласились бы провести в качестве ведущего один сюжет для "Кинопанорамы". Хотим представить новую картину Бориса Дурова "Пираты ХХ века". Я посмотрела утром - у вас должно получиться.

Какой смысл было отказываться? Я согласился.

Некоторый телевизионный опыт у меня был.

Давным-давно, когда еще был литсотрудником в производственном отделе "Труда", кому-то на телевидении потребовалось показать репортаж с ВДНХ об экспозиции двух научно-исследовательских институтов, не помню уже, каких. Как телевизионщики вышли на меня, тоже не помню. Сначала была проба - со мной беседовали под камерой, а режиссер смотрел в монитор и оценивал - достаточно ли я "смотрибелен" и "хорошо ли слушаю". Суровый лысый дядя, по фамилии Сакунтиков, - он был в те времена крупной фигурой в общеполитическом телевещании - коротко переговорил со мной в своем кабинете на Шаболовке, и меня одобрили. Я честно съездил в оба института, изучил их специфику, написал сценарий, поучаствовал в репетеции на ВДНХ, а затем вполне, по-моему, благополучно провел репортаж в прямом эфире. Тогда все эфиры были прямыми.

До показа, понятно, предупредил друзей, они собрались у кого-то на квартире на Ленинском проспекте, заранее сели за стол, чтобы выпивать и закусывать. В обозначенное время включили телевизор: свой выступает! Отработав, я примчался к ним на такси, торопился так, будто еще мог застать себя на экране. Ну, как? "А что - был похож!.."

Мне казалось, что я прилично подзаработал. Должны отвалить за сценарий, прикидывал я, ну и, понятно, за ведение в кадре. Поэтому, уезжая дикарем в Судак в отпуск, оставил маме доверенность. Деньги переведешь срочно, дал указание, на них рассчет...

Мама сходила на телевидение, но вернулась с пустыми руками: в ведомости на оплату моего имени не оказалось.

Вернувшись из Крыма загорелым и осунувшимся по причине финансовой недостаточности, позвонил редактору передачи - хорошо, телефон сохранился. "Какой гонорар?! - удивилась редакторша. - Мы же вас показали на всю страну?! Это побольше любых денег будет, согласитесь..."

Я не согласился, но все равно денег не получил.

Другая встреча с телевидением произошла за два года до знакомства с Марининой в Душанбе.

На экраны выходил фильм по моему сценарию "Лев Толстой - наш современник" - к 150-летию со дня рождения Толстого. Телегруппа с Московского канала, ведомая режиссером Валей Демидовой, приехала ко мне домой, и, на фоне книжных полок, я рассказал о ленте. Когда смонтированный материал смотрел главный редактор канала, он ткнул в экран пальцем: "Он может вести нашу киностраничку!" Так рассказывала Демидова. После этого в течение двух лет каждую неделю я на пять минут появлялся в новостях и коротко сообщал о новых фильмах, выходивших в московский прокат.

Запись передачи о "Пиратах ХХ века" Ксения Маринина организовала в зрительском фойе местного драматического театра. Мы расселись большим полукругом перед телекамерой, слева от меня - Боря Дуров, справа - Александр Абдулов, были и Петр Вельяминов, и Талгат Нигматулин, кто-то еще из съемочной группы. Машина с техникой и режиссерским пультом стояла на улице. Маринина несколько раз появлялась, давала указания, исчезала, снова появлялась, словом, ходила колесом. Ее мощная фигура, казалось, не имела веса.

Наша беседа текла легко, все понимали друг друга, каждый вспомнил что-то интересное, по лицам телевизионщиков я видел, что даже им интересно.