Реплика в зал. Записки действующего лица

- Актрис нет, - ответил Климов. - Там хроника, а в игровых эпизодах только мужики... Впрочем, за кадром Белла Ахмадулина читает стихи - может ее?..

- Блеск! Она согласится?

- Не знаю. Предложите...

Ахмадулину уговаривать не пришлось. По писательской линии ей тогда выступать не давали, а тут приглашение от киношников! Конечно, "да" сказала она.

На первом же показе посмотрел "Спорт, спорт, спорт". Оказалось, сильно, необычно. Не просто спорт, а метафора жизни. И старая, и новая хроника осмысленны образно, зовут увидеть в красоте человеческого тела, в беспощадных спортивных ристалищах нечто большее, чем только старты и финиши. На экране - борения человеческого духа с несокрушимыми, казалось бы, обстоятельствами - с земным тяготением, с коварствами случайностей, слабостями воли. И все это под музыку Альфреда Шнитке, а в самых ответственных местах ленты за кадром возникал восторженный голос Бэллы Ахмадулиной, звучали хрустальной звонкости поэтические строки.

На мой вкус, несколько выпадали из стилистики целого игровые эпизоды, когда в раздевалке "выдавал" байки старый массажист - но это кому как.

В целом, бесспорно, работа была добротной. С выбором картины не ошиблись.

Живем в одном гостиничном номере - три кровати. Я, Элем, Дима Шацилло. Элем лежит, выставив большие ступни, то ли баскетболиста, то ли волейболиста, читает толстый сценарий. Нусинов и Лунгин, "Агония". - Это о чем? О Распутине?! Будете снимать о Распутине?! - Вроде буду...

Так впервые услышал про "Агонию".

Был на прикроватной тумбочке и другой сценарий, тоже толстый: "Фантасмагория". - А это что? - По русским сказкам... Фантазии. Пока не разрешают.

Выступаем по два раза в день, в городе афиши, народ валит нас послушать и на нас посмотреть. Участие Беллы Ахмадулиной взвинчивает рейтинг.

Сценарий проверен: после фильма выходим на сцену, рассаживаемся за журнальным столиком. Сначала к микрофону иду я и рассказываю о журнале, напираю на его уникальность ( единственный в своем роде, толстый, теоретический и весь - про кино). Дальше распространяюсь о характерных чертах современного мирового кинематографа. Окажись в зале Караганов, он бы поверил, что передача мыслей на расстоянии существует. Во всяком случае, его мыслей...

До того выступления перед большими аудиториями были мне в редкость. Рижский опыт основательно продвинул по пути освоения публичного вольного ораторства.

Отговорив, объявлял Элема. Климов рассказывал, как проходили съемки, как удавалось тайно протаскивать на главный стадион XIX Олимпийских игр в Мехико кинокамеру и работать, не имея на то специального разрешения - обошлось бы в копеечку. Сценарий, как выяснилось, был написан на пару с братом Германом, мастром спорта, прыгуном в длину и десятиборцем.

Последнее было симпатично - и я ведь входил как прыгун в авторитетные сборные, только на шесть лет раньше Германа Климова. Когда я покидал большой спорт, он начинал.

Следующий - Дима Шацилло. Диме дано задание повествовать о разлагающей роли секса, которым заражен буржуазный кинематограф. Даже разоблаченный порок почему-то притягивает. Диму слушали хорошо. Он был убедителен, при всем своем худосочном и предельно асексуальном облике..

Ну и на финал - Белла Ахмадулина. В узком платье в пол, в длинном шарфе, витком пеленающим тонкую шею и ниспадающим вдоль тонких рук, она не подходила, а снисходила к микрофону. И еще до того, как она вскидывала нежный подбородок, чтобы послать пространсту гибкие модуляции звонкого голоса, в зале уже понимали, что в жизни каждого сейчас случится нечто очень важное.

Начинала всегда со стихотворения "Мои товарищи".

Когда моих товарищей корят,

Я понимаю слов закономерность,

но нежности моей закаменелость

мешает слушать мне, как их корят.

Читала другие стихи. Потом ее долго не отпускали.

Обычно у настоящих поэтов - хорошая память на стихи, могут читать часами, причем не только свои, но и чужие. Так музыканты держат в голове сотни клавиров.

Пока мы по очереди солировали перед микрофоном, в ящиках, поставленных на рампу, накапливались бумажки с вопросами из зала. Странно - эта часть вечера, - ответы на вопросы, - сразу далась мне легко. Драматургу диалог привычнее...

А Белла в каждодневном общении оказалась человеком удивительно простым и обаятельным. Но так можно сказать о многих. А в ней еще постоянно чувствовалась нетривиальность, во всем просвечивал талант - в реакциях на окружающее, в метких, изящных словесных импровизациях, - общение с ней было этаким протяженным по времени легким праздником.

Идем своей группой через старый сквер, я впереди, с зонтом- тростью, в привозном пижонском тканевом плаще - можно носить на две стороны. Не захотел ходить в черном - вывернул, - оказался в белом. Сейчас я в черном. Слышу Беллу: "Даль у нас самый элегантный!.."

Она добра к товарищам. Это слышно и в ее стихах.

Спасибо Элему, подавшему мысль пригласить это чудо в нашу странную поездку.