Реплика в зал. Записки действующего лица

Очень скоро в советской энциклопедии о нем уже можно было прочитать: " Союз систематически проводит творческие конференции, дискуссии, просмотры сов. и зарубежных фильмов, симпозиумы, творческие встречи, кинофестивали, конкурсы, семинары и др. С 1959 при союзе работает Бюро пропаганды сов. Киноискусства, которое организует лекции, выставки, выпускает различные книги, брошюры, буклеты по вопросам кино. Печатные органы союза (вместе с Госкомитетом Совета Министров ССС по кинематографии) - журнал "Искусство кино" и "Советский экран". Представители С.к. участвуют в работе многочисленных международных организаций".

И ведь все это - правда. Куда как плохо...

Ни в семидесятые годы ("едва ли не самый интересный период советской истории, наш приплюснутый Серебряный век", как заметил Дмитрий Быков), ни в восьмидесятые на права "творцов" власть не покушалась. Права обвалились с обвалом всего остального.

И, как часто у нас случается, процесс и в данном случае пошел не по направлению к лучшему, что потребовало бы определенных усилий, некоторого включения ума, а по затухающей, по пути отмен и утрат, что ни усилий, ни ума не предполагает. Условно говоря, не распространили, скажем, иные писательские льготы на другие категории населения, а поступили проще - забрали у писателей. Уравняли по нижнему горизонту. Чтоб никто не завидовал.

Другие категории населения, скажем попутно, тоже не оставили в покое. Пожилых и стариков, самых социально незащищенных, как их еще называют, под словеса про монетизацию лишили последних, оставшихся им от советской власти, льгот. Помните, они в Химках, кажется, вышли перекрывать трамвайные пути? Где они теперь со своей тоской по льготам на фоне раза в четыре похудевших пенсий, реальные создатели потенциала великой державы? В большинстве уже поумирали. Унесли с собой скорбь и недоумение от свалившейся на них несправедливости.

Пришли и придут новые люди, а те забудутся. Со всеми реалиями, сопровождавшими их уход. Если, конечно, пострадавшие вместе с ними мемуаристы не напомнят...

Тут, пожалуй, оговорюсь для ясности: автора не надо понимать так, что в прошлом ему все в основном нравилось, а в сегодняшнем - в основном наоборот. Нет, конечно. В данном случае говорю не "обо всем", а клоню все-таки к близкому - к судьбе творческих союзов. Никак в голове не укладывается: для чего, на пути реформ и перемен (насущных, наверняка), надо походя рушить и то, что, по меньшей мере, никому не мешает, а по большому счету - полезно?

Впрочем, надо с прискорбием отметить, застрельщиками развала - через внедрение раздрая - сплошь и рядом оказываются сами творцы! Ведь власти тихо, не получив сопротивления, отобрали у тех же писателей их права и льготы только после того, как писатели собственноручно разделили свой большой дом, с авторитетом которого приходилось считаться, на несколько маленьких, на которые стало можно плевать. Обитатели этих избушек на курьих ножках довольны собой, даже, видимо, вершат что-то полезное, но теперь никто из них уже не является представителем сообщества в целом. Растопыренные пальцы - не кулак.

Не случайно проект Закона о творческих союзах много лет пылится в Думе. Его некому продвигать и отстаивать. Да и то сказать: властные права, которыми он мог бы наделить объединения творческой общественности, некому вручить - все представляют себя, но никто не представляет всех. Кому можно поручить, кому довериться?.. Не ясно.

И вспоминается то многолюдное собрание в большом зале Дома литераторов в начале 1989 года, когда затевалось размежевание. На сцене Ю.Черниченко, Е. Евтушенко, В.Гусев, М.Шатров, другие креативные товарищи, собирают сторонников, зовут разделиться по интересам, вкусам, стилям, позициям: не надо единого союза, пусть будет несколько, хотя бы два пока. А там посмотрим. Это демократично, в духе времени, это то, что теперь надо!

Сейчас, кроме меня, никто, конечно, не помнит, но я ведь тоже вылезал на трибуну. Правда, говорил нечто "поперек". Сейчас-то, говорил я, как раз делиться и "не надо". Не надо спешить, давайте подождем, когда прояснится общая ситуация в стране, когда появятся новые законы. Сейчас, не зная какие будут законы, невозможно принять взвешенное, разумное решение - в уравнении слишком много неизвестных. Разделиться всегда успеем, давайте оставим пока все, как есть.

Мне вяло похлопали, и никто не поддержал.

И вот уже очень скоро на подходе к Дому литераторов встречаю Марка Лазаревича Галлая, легендарного летчика-испытателя, Героя Советского Союза и писателя милостью божьей, - наш Сент-Экзюпери. У нас с ним по жизни странная и симпатичная точка пересечения: в той самой палате, где рожала Алена нашу Олю, одновременно на соседнем столе дочь Марка Лазаревича разрешалась его внучкой Лерой. Делали они это под раскаты салюта, потому что происходило всё вечером 23 февраля, в День советской армии. С тех пор, встречаясь, мы с Марком Лазаревичем не упускали возможность весело поудивляться выдумкам судьбы.

- Вы в союз? - спросил он меня на этот раз.

- Да, иду записываться.

- А в какой?