Реплика

Лира разделась и бросила грязную одежду в угол. Она никогда прежде не мылась одна, и это оказалось здорово: просторная гулкая ванная комната поразила ее воображение. Значит, так живут люди? Какая роскошь! Несколько минут она возилась с кранами, восхищаясь тому, как быстро струя воды реагирует на их повороты. В Хэвене никогда не бывало вдоволь горячей воды. Мыло Джемма купила светло-фиолетовое, с запахом сирени, и Лира поймала себя на том, что думает про Семьдесят Второго – голого, в фиолетовой пене. И в груди ее зародился смех, вновь сменившийся головокружением. Ей пришлось сесть и уткнуться лбом в колени – она сидела так, пока голова не перестала кружиться, а вода тем временем лилась ей на плечи.

Она аккуратно намылилась, смыла пену, почистила уши мизинцем и отскоблила подошвы ног до такой степени, что они стали скользкими. Наконец-то она почувствовала себя чистой. Даже полотенца здесь оказались лучше, чем в Хэвене, – институтские были тонкие и жесткие после сотни стирок.

Ее новая одежда тоже была мягкой и потрясающе чистой. Джемма купила ей яркое хлопковое нижнее белье. До сих пор у Лиры бывали лишь тусклые, выцветшие бежевые трусы и такой же унылый бюстгальтер. Лира посмотрела на себя в зеркало и решила, что сейчас она вполне могла бы сойти за естественнорожденного человека, если бы не короткий ежик волос. Она потрогала шрам над правой бровью. Теперь у нее имелись шрамы по всему телу, от спинномозговых пункций и забора костного мозга, но большинство из них прятались под одеждой. Кроме этого.

В спальне Лира обнаружила, что Семьдесят Второй развалился на кровати. Он лежал прямо на покрывале и таращился на потолочный вентилятор. На нем были джинсы, купленные Джеммой: они лишь подчеркивали отсутствие рубашки и плавные бугры мышц на груди и плечах. Раньше Лира не замечала, какими красивыми могут быть тела. Прежде она думала о них как об искусственных частях – вроде деталей машины, служащих механизму. Лиру, конечно, интересовали самцы – точнее, они вызывали у нее любопытство, – но она знала, что такое чувство ведет к разочарованию. Лучше не желать, не смотреть, не интересоваться. Но внезапно Лире стало страшно ложиться рядом с Семьдесят Вторым, хотя она не смогла бы толком объяснить причину. Возможно, из-за того случая с Пеппер.

Но потом Лира подумала, что тут кроется что-то еще.

– Эй! – Семьдесят Второй приподнялся на локтях. – Почему ты так на меня смотришь?

– Просто так, – проговорила Лира, заставив себя подойти к кровати.

Она забралась под невероятно мягкую простыню – такой Лира никогда не видала в Хэвене! – и свернулась клубочком как можно дальше от Семьдесят Второго. Но сердце ее продолжало биться учащенно. Она чувствовала – или воображала, что ощущает, – исходящее от него тепло. Теперь от него пахло приятно, но по-другому, шампунем, мылом и свежевымытой кожей. Они долго лежали молча. Лира зажмурилась и мысленно представляла себе Семьдесят Второго: его ресницы, тень от которых ложилась на щеки, когда он моргал, его высокие скулы и темные глаза.

Внезапно Семьдесят Второй пошевелился и положил руку ей на талию. Она оказалась обжигающе горячей.

– Лира, – прошептал он. Его дыхание касалось ее уха. Лира боялась пошевелиться, повернуться и увидеть, что он находится настолько близко от нее.

– Что? – еле слышно спросила она.

– Мне нравится твое имя, – сказал Семьдесят Второй. – Мне нравится его говорить вслух.

Кровать скрипнула, и Лира поняла: он повернулся на другой бок, чтобы заснуть. Прошло немало времени, прежде чем Лира избавилась от напряжения, сковывавшего ее тело, и тоже провалилась в сон.

Когда она проснулась, было темно, и на миг Лира подумала, что она перенеслась в Хэвен. Она чувствовала запах ужина, доносящийся из Кастрюли, и слышала, как медсестры посмеиваются, прохаживаясь между рядами кроватей. Но через несколько мгновений она все вспомнила. Кто-то притворил дверь в спальню, но со стороны гостиной виднелась полоска света. Джейк с Джеммой тихо разговаривали и, похоже, что-то готовили. На глаза Лиры навернулись слезы. Ей до смерти захотелось есть. Такой голодной она не бывала давным-давно.

Лира осторожно встала, стараясь не потревожить Семьдесят Второго. Ее охватило смутное разочарование, когда она увидела, что они лежали на расстоянии нескольких футов друг от друга. В ее сне их тела были переплетены, они потели и дрожали в объятиях друг друга. Он произносил ее имя – шептал его Лире прямо в губы.

В большой комнате Джейк сидел, склонившись над ноутбуком, который стоял на кофейном столике рядом с бутылкой воды. Он улыбнулся Лире, и она вздрогнула. Ей почти никогда никто не улыбался – наверное, с того самого момента, как ушла доктор О’Доннел. Она попыталась улыбнуться в ответ, но щеки болели и не хотели нормально функционировать. Впрочем, это не имело значения – она слишком замешкалась, и Джейк снова уставился в экран компьютера.