Реплика

Верно. Кстати, под подписью доктора Саперштейна находилась вторая подпись – имя, прекрасно известное Лире. Эм являлась одной из лучших среди медсестер. Она всегда была осторожна и, делая уколы, старалась причинить репликам как можно меньше боли. Она даже шутила с ними!

– И медсестра Эм – тоже.

– Медсестра Эм, – повторила Джемма, зажмурившись и откидываясь на спинку дивана.

– Черт побери! – выругался Джейк.

Джемма широко распахнула глаза и покосилась на Джейка с совершенно загадочным выражением лица.

– Медсестра Эм была среди самых лучших. Но она ушла, – проговорила Лира.

Старые воспоминания опять всплыли в памяти. Она стояла в коридоре и следила за доктором О’Доннел и медсестрой Эм через щелочку в двери. Доктор О’Доннел обнимала Эм за плечи, а та плакала.

– Не переживайте, Эмили, – приговаривала доктор О’Доннел. – Вы очень хорошая. Вам просто оказалось это не под силу.

Но вдруг медсестра Эм вырвалась от доктора О’Доннел, случайно уронив швабру, и Лира поспешила отскочить от двери, пока Эм не вылетела в коридор.

Хотя секунду спустя воспоминание показалось Лире вымышленным. Она отлично помнила чулан уборщицы. Медсестры и врачи никогда там не бывали. У них имелись свои раздельные комнаты отдыха.

И Эм плакала – но зачем доктору О’Доннел было доводить медсестру Эм до слез?

– Дай-ка взглянуть. – Джейк забрал папку у Джеммы и склонился над ноутбуком.

Лире нравилось наблюдать за тем, как его пальцы бегают по клавишам, а на мониторе словно по волшебству возникает череда букв.

Лира даже не успевала ничего прочитать – такую Джейк развил скорость. Щелк. Щелк. Щелк. Теперь экран пестрел мелким шрифтом, фотографиями, схемами. От них голова шла кругом. Лира не смогла бы отличить одну букву от другой.

– И отчет, и терминология – инфекционные губчатые энцефалопатии, разрушение нейронов, свертывание белка – это все про прионы.

– Прионы? – переспросила Джемма.

Она выглядела как новичок, и Лира приободрилась. В кои-то веки она не сбита с толку!

– Бактерии, вирусы, грибки и прионы, – пробормотал Джейк и покачал головой. – Прионы – это инфекционные частицы, в основном белки, только свернутые неправильно.

– У реплик полно прионов, – произнесла Лира, гордясь своей осведомленностью.

Врачи никогда не выражались настолько прямо, но внимательности ей было не занимать.

Помимо прочего, в Хэвене у реплик не имелось никаких дел, им только и оставалось, что слушать. Для проверки проникновения прионов постоянно делались люмбальные пункции и бесконечные заборы анализов. Не обходилось и без изучения образцов тканей. Умерших реплик часто вскрывали: врачи брали фрагменты их костей – и все для той же цели. Лира знала, что прионы невероятно важны – доктор Саперштейн вечно твердил про разработку улучшенных, быстродействующих прионов, – но она пока еще не слишком в этом разбиралась.

Джейк напряженно посмотрел на нее, как будто проглотил горькую таблетку.

– Так что делают эти самые прионы? – выпалила Джемма, озвучив вопрос Лиры.

Джейк зачитал вслух:

– «Заражение прионами наличествует в высокой степени в головном мозге и других тканях центральной нервной системы, и в несколько меньшей степени – в селезенке, лимфатических узлах, костном мозге…» Погоди-ка, не совсем то… – оборвал он себя. – Кажется, нашел… Ага! «Если прион проникает в здоровый организм, он заставляет существующие, правильно свернутые белки преобразовываться в неправильно свернутую прионную форму. Поэтому можно сказать, что они подобны клонирующему устройству. – Он взглянул на Джемму и быстро отвел глаза. – Прион действует как шаблон для переведения любых новых белков в прионную форму, что приводит к росту прионов в центральной нервной системе в геометрической прогрессии и впоследствии – к появлению симптомов прионной болезни. Процесс может продлиться месяцы и даже годы».

Джейк взъерошил рукой волосы, и Лира засмотрелась на то, как его густые пряди упали на затылок. Интересно, когда у Семьдесят Второго отрастут волосы, будут ли они такими же непослушными?

– «Прионная болезнь распространяется, когда человек или животное проглатывает зараженные ткани, как, например, происходит в случае губчатой энцефалопатии крупного рогатого скота или коровьего бешенства, – тараторил Джейк. – Прионы также могут заражать воду за счет присутствия крови или других биологических жидкостей».

– Значит, прионы несут с собой болезнь? – перебила его Джемма.

– Плохие прионы несут с собой болезнь, – поправил ее Джейк.

– Не может быть, – заявила Лира.

Ей было трудно отслеживать всю информацию, которую им выдавал Джейк, но она сумела уловить суть и решила, что кое-что здесь неправильно. Реплики физически хуже нормальных людей. Процесс клонирования до сих пор несовершенен, и они уязвимы. Именно это слово всегда употребляли врачи и медсестры, когда раздавали им витамины и таблетки, иногда по дюжине за раз. Но Лира почему-то не сомневалась, что сами по себе прионы хорошие. Это – неписаное правило, закон. Маленькое преимущество реплик. А по-другому просто не бывает.