Репортаж из морга

На что только не идут мастера на все руки в борьбе с этим очаровательным животным.

Чтобы придать устройству еще бо́льшую эффективность, присяжный пошел на крайнюю меру: заменил патрон 12-го калибра металлическим стержнем. Несомненно, у него на участке жили кроты-гиганты вроде неокосмического крота в игре «Атака Неоса» – коллекционной карточной игре по вселенной «Ю-ги-о!», в которую мои сыновья играли часами до того, как увлеклись видеоиграми.

В секционном зале бригада чешет затылки. Как приступить к установлению повреждений?

Обычно мы сами продеваем зонд сквозь пулевые отверстия в ткани на всю глубину, чтобы зафиксировать угол ранения и, соответственно, направление раневого канала. Сегодня нам привезли потерпевшего уже со стержнем!

Как нам не разрушить структуру? При классическом вскрытии грудной клетки разрезают ребра справа и слева по бокам, а затем снимают ее переднюю часть, включая ребра и грудину. Но если так сделать, судмедэксперт рискует удалить стержень перед исследованием и разрушить внутреннюю траекторию.

Правильно поставленная задача – половина решения. Я иду в зал. При виде тела на ум приходит образ. В книге по пулевой стрельбе для охоты на крупную дичь автор рекомендовал всегда целиться в область сердца, чтобы не заставлять животное страдать. А чтобы лучше показать эту область и органы, в книге была напечатана серия фотографий вскрытого с левой стороны оленя. На фото грудная клетка животного была разрезана по боку, легкое удалено и было отчетливо видно сердце и траекторию пули, сразившей оленя наповал.

Я предлагаю Мари следовать этому необычному протоколу. Она делает большой разрез под левой рукой, открывает грудную клетку, из которой удаляет боковую часть, а затем удаляет легкое. Так она получает доступ к левой стороне сердца. В нем в направлении спереди назад насквозь проходит застрявший одним концом в позвонках металлический стержень, наповал сразивший присяжного.

Несколько недель спустя Мари вызывают на место обнаружения тела для следственного эксперимента. Эта процедура отличается от реконструкции преступления, которая проходит в присутствии судебного следователя и одного или нескольких предполагаемых преступников.

Следственный эксперимент может быть организован по инициативе следователей и только в их присутствии.

Это делается для проверки нескольких гипотез перед тем, как продолжить следствие.

Мари собирает необходимое снаряжение – белый комбинезон, маркировочный материал, сантиметровую ленту и непременно что-нибудь перекусить – и сообщает о своем уходе в секретариат.

– Ты пойдешь в тоннель? – спрашивает ее одна из секретарей тоном наполовину обеспокоенным, наполовину восхищенным.

– Тоннель? Какой тоннель?

– Тот, который выкопал этот тип. Где его убило кротобойкой.

– Что за новость? Ничего не понимаю.

– Нам же шеф рассказывал.

Каюсь, грешен. После вскрытия история о смертельном механизме распространилась по всей службе и даже стала любимой темой разговоров в команде. Секретари засыпали меня вопросами, и я придумал для них собственную версию истории, навеянную персонажами игры «Атака Неоса».

– Ужасная, конечно, вышла история с этими кражами… Жандармы мне все рассказали… Тянулась уже несколько лет. Понятно, что дело к тому и шло…

Тут я сделал паузу, чтобы заинтриговать собеседниц.

– Кражами?

– Да, у жертвы была навязчивая идея залезть в дом к соседу и обокрасть его. И только его.

– Как глупо!

– Очевидно. Не все же могут похвастаться рациональным поведением.

– И что же дальше?

– До этого его ловили раз пять. И каждый раз он возвращал украденное, обещал лечиться и поэтому никогда не был в тюрьме. Кроме того, он был под наблюдением психиатра Сенона.

Мой коллега профессор Сенон – крупная фигура в криминальной психиатрии. Он работает в Пуатье, но его репутация выходит далеко за пределы Франции.

Вовлеченность Сенона придала достоверности моему рассказу.

– Так он был клептоман?

– Именно, клептоман. Но форма клептомании у него была своеобразная. А еще он страдал расстройством личности, чем-то вроде извращения. Зациклился на соседе. Ему нравилось наблюдать за его смятением, хотя он знал, что сразу попадет под подозрение после очередного проникновения в дом.

Две молодые женщины выразили свое молчаливое согласие. Раз уж так сказали жандармы… И раз Сенон, авторитет для всех психиатров службы, был причастен к этому, тогда, должно быть, это все правда.

Самое сложное в рассказе невероятной выдуманной истории – заставить собеседника заглотить наживку.

Начало было положено хорошее, но самое сложное оставалось впереди – мне было трудно сохранять серьезность.