Репортаж с петлей на шее. Дневник заключенного перед казнью

«В учрежденное бюро цен, которое будет играть главенствующую роль в экономике Чехии и Моравии, на должность руководителя был подобран начальник отделения министерства финансов Томанек. Его кандидатуру поддержало правительство[12]. Томанек – специалист, политически инертный национальный демократ. Германское управление протекторатом, однако, кандидатуру Томанека не утвердило. Оно предложило на пост председателя бюро цен инженера Нечаса (социал-демократ. – Г. Ф.), который пользуется их доверием. «Зеднаржи»[13] также сообщили, что Нечас играет «особую» роль и немецкие органы на него надеются».

«Германизация предприятий». В административный совет Радлицкого молочного комбината – чисто чешского предприятия: 52 % акций Живно (Ремесленного банка), остальные – Аграрного банка, – назначен Кренцлер из Бевки (немецкий банк «Богемише ескомпте банк унд кредитансталт» – Г. Ф.) и дворянин фон Лидингхаусен, который состоит уже в административных советах Шкодовки, Зброевки[14] и других предприятий».

В 1939 г. мы – я и Юлек – оказались без работы. Зарплаты не получали, не было у нас и других регулярных доходов. Позже Союз журналистов стал выплачивать нам пособие – 600 крон ежемесячно. Но этой суммы хватало лишь на оплату нашей квартиры в районе Дейвице, Летецка, № 11. Ныне – улица Югославских партизан. Еще в начале 1939 г. Юлек под псевдонимом писал в журналах: «Чин», «Нова свобода», «Путь работников частных предприятий», «Наш путь», «Пчела» и «Мир в иллюстрациях». Но вскоре эти журналы были закрыты. Остался лишь нерегулярный заработок у «китайцев». Так мы в шутку называли издательство «Чин» («Действие»)[15] К Директор издательства инженер Пржикрыл, а после его ареста директор Седлачек заказывали Юлеку рецензии на книги, выпущенные «Чином». Это были полурецензии, полурекламы – статейки объемом в две-три странички. За каждую такую «рекламу», как их называл Юлек, он получал от 50 до 100 крон. Содержание многих книг Юлек знал. Однако раньше, чем писать, он каждую книгу вновь перечитывал. Издательство «Чин» публиковало статьи большей частью в «Лидовых новинках», нередко в сокращенном виде. До сегодняшнего дня сохранилось 35 «рекламой» Фучика. Между ними – рецензии на книги Теодора Драйзера «Сестра Керри» и «Финансист». Фучик писал: «Его «Финансиста» вы можете читать не только в силу художественного мастерства, но и буквально в поучение. Вы много узнаете о несправедливости и мерзости того мира, когда поймете, какие люди и какие интересы в нем побеждают»..

В рецензии на книгу Марии Майеровой «Прекраснейший мир» Юлек отмечал: «Десятки тысяч людей читали и читают это произведение. Сегодня мы уже знаем, что это книга исключительного значения. Это – одна из тех редких книг, которые живут и воздействуют на много поколений, даже и тогда, когда будет давно забыта большая часть из того, что сопутствовало их возникновению. И все потому, что Майерова имела смелость и способность в «Прекраснейшем мире» сильно выразить то, чем мы жили в годы, предшествовавшие войне, и что определяло эволюцию мира к лучшему будущему…»

Нигде и никогда, даже в условиях строжайшей фашистской цензуры, в любой, пусть в самой незначительной статье Юлек не упускал случая сказать о лучшем будущем, которое у него всегда ассоциировалось с «Прекраснейшим миром», с миром социализма, с Советским Союзом.

Однажды на трамвайной остановке мы встретили Йозефа Гашу и пригласили его к нам. Он должен был передать Юлеку какую-то информацию. Гаша пришел к нам в воскресенье, в полдень. В разговоре, словно мимоходом, Йозеф спросил:

– Вы что же, сегодня не готовите обед?

– Нет, – ответила я.

– Обедать будете в ресторане? – поинтересовался гость.

– Может быть, – сказала я.

Гаша не стал больше расспрашивать, а Юлек перевел разговор на другую тему. Мы находились тогда в таком положении, когда у нас действительно не на что было обедать.