Репортажи из-под-валов. Альтернативная история неофициальной культуры в 1970-х и 1980-х годах в СССР глазами иностранных журналистов, дополненная инт

Кроме того, Рейд обсудил в эфире грядущую в Москве выставку работ Пикассо из коллекции его друга Ильи Эренбурга. Он предположил, что Пикассо в свое время тщательно отбирал работы для Эренбурга и потому это, скорее всего, будут фигуративные работы. Однако, учитывая характер Пикассо, это точно будет «авантюрная живопись», сказал Рейд.

24 октября в газете International Herald Tribune появляется небольшая заметка о выселении без ордера и суда семьи фотографа Владимира Сычева, задержанного во время первой выставки в Беляево, и его жены Аиды Хмелевой. Эта пара арт-диссидентов была широко известна в те годы в Москве своей коллекцией работ неофициальных художников и салоном на Рождественском бульваре, где часто устраивались небольшие выставки и чтения поэтов. После выставок в Беляево и Измайлово многие художники стали сталкиваться с притеснениями и угрозами со стороны местных властей. Однако, по словам коллекционеров, еще за месяц до осенних выставок их предупреждали о выселении на окраину Москвы в квартиру меньшего размера, притом что в семье пятеро детей (!). Супруги оспаривали это решение в суде, но 23 октября милиционер и еще девять человек (!) в гражданской одежде сломали дверь и велели им выметаться, не предъявив никакого ордера.

International Herald Tribune от 25 октября сообщает, что советская пресса несколько запоздало набросилась на 65 участников выставки в Измайлово, которую посетили около 5 тысяч человек. Некий критик Рыбальченко в газете «Вечерняя Москва» заявил: «Миф о „непризнанных талантах“, раздуваемый Западом, развеялся: король оказался голым! <…> Но нельзя не заметить специфических намерений участников выставки показать свое враждебное отношение к нашей жизни, к русской культуре». Работы художников критик назвал «духовно мягкотелыми».

На тему этой выставки откликнулась 25 октября и газета Guardian, опубликовав большое интервью с искусствоведом Игорем Голомштоком в пересказе Тео Ричмонда. Статья иллюстрирована фотографиями художников Б. Свешникова, А. Харитонова, Д. Плавинского, В. Немухина, О. Рабина и искусствоведа И. Голомштока, репродукциями работ Д. Плавинского, В. Калинина, Е. Рухина. Голомшток, уехавший из России за два года до этого, назвал выставку в Измайлово 29 сентября «исторической датой, схожей по значению с 1957 годом, когда советские художники впервые смогли лично пообщаться с западными коллегами на Фестивале молодежи и студентов». В то же время он мудро воздержался от оценки качества выставленных картин, не имея возможности их видеть, указав лишь на участие многих серьезных художников в выставке, что уже делает ее событием. Голомшток отметил, что многие западные газеты окрестили событие «выставкой абстрактного искусства», что не соответствует действительности. По его мнению, на самом деле большую часть работ в экспозиции можно расценивать если не как реалистические, то, по крайней мере, иллюстративного толка.

События 15 и 29 сентября являются результатом долгого процесса завоевания своего места под солнцем, начавшегося вскоре после упомянутого фестиваля 1957 года, добавил Голомшток. Все годы между этими событиями так называемые «неофициальные художники» пребывали в СССР как бы в «чистилище», показывая свои работы только на квартирных выставках или в полуофициальных местах вроде вестибюля НИИ физических проблем и т. п. В то же время они могли изредка[45] показывать свои работы за границей, приглашать к себе западных дипломатов и постепенно набирать известность. Неразрешимость и противоречивость ситуации не могла не привести художников к фрустрации, закончившейся взрывом 15 сентября.