Репортажи из шестого тысячелетия

Эйби Натан всегда был не только миротворцем, но и филантропом: он жертвовал деньги вьетнамским беженцам, собирал медикаменты и одеяла для жителей Камбоджи, возил мешки риса голодающим Эфиопии.

С годами он перестал плавать. Власти по-прежнему отказывали в лицензии, содержание судна стоило немалых денег, заказчики рекламы постепенно ушли. И вот 10 июля 1985 года Эйби Натан обратился к радиослушателям с последним словом. «Невозможно содержать такой корабль только с помощью любви и добрых намерений…» — сказал он.

Но все же корабль Эйби продолжает передавать музыку, которая все так же хороша и разнообразна. Появилась и передача «русский час», в которой проводят беседы на русском языке для новых репатриантов.

Эйби Натан продолжает заниматься делом мира. Несмотря на существующий запрет, он встретился в Тунисе с Ясером Арафатом, за что был приговорен в Израиле к шести месяцам тюремного заключения.

Утверждение Натана, что содержать корабль только с помощью добрых намерений невозможно, сомнений не вызывает, чего нельзя сказать о его идее налаживать мир во всем мире с помощью добрых только намерений.

В 1973 году в Иерусалиме был создан международный музыкальный центр в Мишкенот-Шаананим. В этот центр стремятся попасть ученики и педагоги из разных стран, и здесь каждый может попробовать свои силы перед самыми требовательными слушателями. Покровитель центра Айзик Стерн привлек к Израилю внимание музыкального мира.

В Мишкенот-Шаананим нет фраков и чинной академической строгости — здесь свободно и светло, как на холмах Иерусалима. И может быть, наступит такое время, когда каждому человеку будет ясно, что пению нужно учиться в Италии, актерскому мастерству — в Англии, а музыке — в Израиле.

О музыке в Израиле нужно писать целые книги, а не несколько страниц. И все-таки нельзя удержаться, чтобы не упомянуть израильских композиторов, хотя бы тех, кто пишет эстрадную музыку.

Из композиторов молодого поколения особое место занимают Нурит Хирш, Узи Хитман и Мати Каспи. Разумеется, этот список далеко не полный, но всех троих безусловно отличает стремление искать и находить те мотивы, которые со временем станут такой же классикой израильской музыки, как и песни Зэиры.

Мордехай (Митя) Зэира родился в Киеве в 1905 году и в 19-летнем возрасте приехал в Эрец-Исраэль строить еврейское государство.

Он был киббуцником, рабочим, электриком. Сражался в Еврейской бригаде во время Второй мировой войны. И все эти годы писал песни, в которых искал и открывал новые израильские темы и мотивы. Однако, по словам одного израильского поэта, Зэира всегда оставался «русской душой»: очень любил Мусоргского и с удовольствием распевал «Блоху», запоем читал и перечитывал Чехова, Толстого, Пушкина и даже сам писал по-русски стихи. «Русская душа» Зэиры сказывалась и в его умении хорошо выпить, которое очень ценилось среди тель-авивской богемы 20-х годов.

Две свои лучшие песни «Были ночи» и «Две розы» Зэира написал в популярном кафе «Коралл», где рождалась тогда молодая израильская поэзия.

Зэира, которого друзья звали просто Митя, был почти самоучкой. Он мог написать песню на одном дыхании. Так, видимо, родились его знаменитые «Что говорят твои глаза?», «Ночь» и другие песни. Зэира любил хасидские мелодии, которые вошли в давно ставшую народной песню «Давид, король Израиля». Он прожил нелегкую жизнь: днем обходил соседние дома и чинил счетчики или рыл ямы для столбов электропередачи, а вечером писал музыку. Умер он в 1968 году. Песни Зэиры поют до сих пор, называя их «ностальгическими».

Израильский юмор отличается от знаменитого еврейского юмора. Он не похож ни на шолом-алейхемовский, ни на хелмский, ни на американо-еврейский и вообще ни на какой другой.

В галуте еврей всегда был гонимым, слабым и беспомощным, тихим и безропотным. А главное — смешным. Достаточно было начать анекдот со слов «Собрались три еврея…» или «Приходит Абрам домой и видит Сарру…», как слушатель уже начинал хихикать. Однако в юморе этих гонимых евреев отражались и незыблемость традиций, и семейное тепло, и крепость родственных и общинных связей, и безграничное терпение и способность смеяться над самими собой.

Израильские потомки галутных евреев тоже умеют смеяться над собой. Но природа смешного положения, в котором оказывается герой галутного анекдота, иная, чем природа смешного положения, в которое попадает герой израильского анекдота.

В первом случае она часто связана с тем, что еврей отличается от своих соседей-неевреев, во втором — с тем, что израильтянин от своих соседей не отличается.