Репортажи из шестого тысячелетия

Типичным примером, так сказать, бытового юмора могут служить скетчи знаменитого эстрадного трио «Гагашаш гахивер» («Бледнолицый следопыт»). В это трио, выступающее с неизменным успехом уже четверть века, входят Шайке Леви, Исраэль Поляков и Габи Банай. Сокращенно их называют «гашашим». Хотя в разговорном жанре работают многие, у «гашашим» с их добродушными, типично израильскими и вместе с тем международно-«ярмарочными» шутками нет равных. Их скетчи чуть ли не ежедневно передаются по радио и давно выучены наизусть слушателями. Их остроты и неологизмы давно вошли в разговорный иврит. Но главное — не в остротах, а в типажах: зрителям очень легко узнать в эстрадных персонажах самих себя.

Помимо эстрады «гашашим» успели сняться в кинокомедии «Высота Хальфон не отвечает» — о трех резервистах, попавших на армейские сборы в Синайскую пустыню.

Один из героев отправился на рыбалку (в пустыне!) и по ошибке попал в плен к египтянам. Будучи родом из Каира, он сразу признал земляка во вражеском офицере, и уже через несколько минут они вспоминали знакомые улицы и пили кофе. Израильтянин упрекнул египтянина: «Вы что, ашкеназы[39], что кофе варить не умеете!» А египтянин жаловался земляку, что ему не хватает денег: «Я ведь не Ротшильд!» И оба слаженным дуэтом запели знакомое «Был бы я Ротшильдом…» из «Тевье-молочника».

В этом славном фильме много смешного, но за смехом угадывалась мечта людей о мирной жизни, даже (или особенно?) если эти люди — солдаты. И «гашашим» эту мысль доносили со свойственными им тонкостью и мастерством.

С «гашашим» связан замечательный драматический и эстрадный актер — Йоси Банай (родной брат Габи), который пишет для них тексты уже более десятка лет. Сам он делает на эстраде буквально все — играет, режиссирует, пишет тексты песен, реприз и скетчей и, конечно, поет. Даже не столько поет, сколько играет песню.

Никакого особенного голоса у Йоси Баная нет, как не было его у Жоржа Брассенса (все песни которого Банай перевел на иврит) или у Марка Бернеса. Но у него есть колоссальный заряд человеческого тепла, искренности и оптимизма.

Открыл «гашашим» первый израильский эстрадный актер, первый комик, первый киноартист — Шайке Офир, король Шайке-первый, «Человек с тысячью лиц».

17 августа 1987 года он умер, и впервые при упоминании его имени люди плакали, а не смеялись.

Незадолго до смерти его навестил в больнице знакомый режиссер и предложил ему сделать моноспектакль по гоголевскому «Дневнику сумасшедшего».

Дважды представилась ему возможность сделать международную карьеру — во Франции и в США. Он вернулся домой.

«Я могу творить только здесь, — объяснил он, — играть на своем языке, в своей стране. Я не могу творить без корней».

Иерусалим 30-40-х годов, квартал Эвен-Иегошуа, рядом с Меа-Шеарим. Религиозная семья Гольдштейн. В этой ашкеназской семье с детьми говорили на идише, но знали также ладино и арабский. Родители мечтали, что их дети приобретут «солидные» профессии, станут чиновниками в банке или на почте.

Шайке не стал чиновником по чистой случайности. Однажды на улице Шайке встретил своего приятеля, с которым не виделся несколько лет. В ответ на вопрос, куда он исчез, приятель сказал: «Я в ПАЛЬМАХе[40]». Шайке впервые услышал это слово и решил разузнать подробнее, что оно значит, а разузнав, прибавил себе два года и добровольцем поступил в ПАЛЬМАХ. Дома его предупредили, что, раз так, от него отказываются. Позднее Шайке Офир скажет, что это было первое из трех решений, определивших его судьбу.

Второе решение — учиться пантомиме в Париже у Этьена Декре, а третье — жениться на Лидии, дочери известного еврейского актера Шумахера.

В ПАЛЬМАХе он служил вместе с писателем Даном Бен-Амоцем. Дан перевел на иврит рассказ Уильяма Сарояна, а Шайке читал его на субботнем вечере. Дан схватил его за руку: «Дурень, тебе надо учиться в театральной школе», обещал познакомить его с актерами и устроить прослушивание.

Через неделю Шайке поехал на экзамены в студию театра «Огель». «Все читали Шекспира или Бялика. Я решил показать свои пародии. Велели ждать ответа. Через две недели, когда я уже отчаялся, пришел ответ: „принят“».

В парижской студии пантомимы Этьена Декре вместе с ним учился Марсель Марсо, который стал его близким другом.

Впереди ждала большая карьера, но Шайке решил вернуться в Иерусалим. Чтобы купить себе билет, он выступал на улицах вместе с Марселем.

В Израиле Шайке создал первую труппу пантомимы. Затем решил вернуться в театр, играл в Камерном, но недолго. Он сам был театром одного актера. Шайке выступал с сольными концертами, куда включал интермедии, пантомиму, отрывки из спектаклей.

Всегда подтянут, элегантно одет. Мягкая походка, покоряющая улыбка. В 1957 году известный американский певец и конферансье еврейского происхождения Лео Польд пригласил Шайке выступать в его в ночном клубе в Нью-Йорке в течение трех месяцев. В этом клубе выступали самые известные певцы и актеры того времени.