Репортажи из шестого тысячелетия

Израильскую цензуру характеризует и статистика, собранная специальной исследовательской группой при министерстве обороны Великобритании. В 1983 году исследователи выяснили, что с 1949 года зарегистрировано всего 180 жалоб — примерно по пять в год.

Английские специалисты считают, что израильская цензура «оперативна, эффективна, контролируема и побуждает журналистов своевременно представлять свои материалы для проверки».

В Израиле есть не только еврейская, но и арабская пресса, часто враждебная. Но цензор может контролировать и запрещать только подстрекательство к насилию. В остальном арабские газеты Восточного Иерусалима, Иудеи, Самарии и сектора Газы свободны публиковать любые политические заявления и точки зрения. Обычно цензуру не любят, ей противятся, с ней борются, наконец, ее боятся. А в Израиле ничего подобного нет.

Есть армии, в которых приказано умирать, но не сдаваться. Есть армии, где в безнадежном положении сдаются, чтобы не умирать. Не трусость, а суровая необходимость боя заставляет иногда принимать это трагическое решение.

Такое случалось в Армии обороны Израиля и в Синайскую кампанию 1956 года, и в Шестидневную войну 1967 года, и в Войну Судного дня 1973 года.

«Что нам делать?» — запросил по рации командир передового израильского отряда, окруженного египтянами на Суэцком плацдарме в первые дни Войны Судного дня. На другом конце провода стоял тогдашний министр обороны Моше Даян. «Принимайте решение по обстановке, — ответил он и добавил: — Сделайте все возможное, чтобы выжить».

При том что солдат в израильской армии берегут, заботятся об их безопасности и никогда не жертвуют их жизнями ради какой бы то ни было цели, возможность попадания в плен не исключена.

Плен — такая же неотъемлемая вероятность на войне, как и смерть.

Смерть превращает солдата в героя. А плен?

Эти вопросы замелькали в израильских газетах в 1985 году после возвращения из плена шести израильских солдат, обмененных на террористов Ясера Арафата.

Возвращение было триумфальным. Зачин народному ликованию дали средства массовой информации. Шестерых, вернувшихся из плена, встречали, как космонавтов, вернувшихся на Землю.

Шестерых ребят сжимали в объятиях измученные ожиданием отцы и матери. Друзья поливали их шампанским и забрасывали цветами, корреспонденты совали им под нос микрофоны, соседи по дому встречали транспарантами «Добро пожаловать!». Добравшись до своих домов, каждый из шестерых должен был выйти на балкон и помахать народу, толпившемуся внизу, верящему в очередное чудо, свершившееся в преддверии праздника Хануки[42].

Вечером того же дня народ узнал, какой ценой это чудо свершилось: за шестерых израильтян освободили 4500 палестинских террористов, в том числе заключенных из Южного Ливана.

Можно легко представить себе, что чувствовали родители освобожденных израильских военнопленных, не видевшие своих детей 426 дней. Но так же легко представить себе и чувства родителей, чьи дети погибли в Ливане, очищая его от тех самых террористов, которых сейчас отпустили на свободу.

Выкуп пленных связан с еврейской традицией.

Каждый понедельник и четверг в специальной молитве призывают евреи Господа Бога смилостивиться над их собратьями в беде и в плену, выручить их, защитить и спасти.

«Возврати, Господи, пленников наших, как потоки в полдень…» — говорится в 125 Псалме. Выручая своих пленников и заложников, евреи никогда не торговались: за еврейскую жизнь уплачивалась любая цена, как бы высока они ни была. Вопрос в том, как уживается эта традиция с борьбой против террора и шантажа, которая ведется в мире.

День Независимости проходит в Израиле весело: сжигают много бенгальских огней, съедают сотни тонн хлеба и мяса, выпивают тысячи литров вина — словом, как водится на праздниках во всем мире. Разве что в отличие от всего мира у нас этому празднику предшествует тесно связанная с ним отнюдь не праздничная дата — День памяти солдат, павших в боях за Израиль. Между двумя этими датами нет временного промежутка.

Документальный фильм «Жить с болью» рассказывает о родителях тех, кого поминают перед Днем Независимости и кому еврейское государство обязано своим выживанием.

Как жить с непроходящей болью? Как жить среди людей, которые не пережили ничего подобного? Как растить других детей, зная, что и они вот-вот наденут военную форму и станут на место погибших?

Авторы фильма пришли в большой красивый дом в Зихрон-Яакове, где два раза в месяц собираются несколько супружеских пар, объединенных одним общим горем: их дети погибли в ливанской войне.

Множество фотографий, имен и воспоминаний, схожих между собой. Эти немолодые люди рассказывали о том, как изменилась их жизнь.

Им стало труднее говорить с людьми, у которых ничего не случилось. Поэтому они так ждут встреч в Зихрон-Яакове, где будут только «свои», где не надо будет выбирать слова и сдерживать слезы.

О них же рассказывает и теледрама «Жертвоприношение», действие которой происходит на военном кладбище, где из года в год встречаются два осиротевших отца: Штерн-ашкеназ и Бенц-сефард.