Репортажи с переднего края

Теперь она надеется, что больница скоро снова начнет работать. Но коммунисты вывезли все постельное белье, все бинты, все лекарства. Они забрали даже хирургические инструменты. Синьора Орланделли выглядела счастливой и взволнованной, она путала слова во время речи, повторяла одну и ту же фразу по два или по три раза, как будто я не понимал ее. Она спросила меня, знаю ли я Парму. Да, конечно, ответил я. Я знал Парму. Она спрашивала меня о новостях в этом городе, о своей семье. И я отвечал ей стандартной фразой:

– С ними все хорошо. Дочь вышла замуж, а дедушка умер, у такой-то трое детей.

Я не знал ни одного из людей, о которых шла речь, но синьору Орланделли утешала моя незамысловатая ложь. Она улыбалась, плакала, потом вдруг сорвалась с места и выбежала из комнаты, а через четверть часа возвратилась с небольшой баночкой меда и свежим кусочком брынзы, это такой вид сыра из овечьего молока. Она настаивала, чтобы я попробовал это, и я послушно делал, что она просит, чтобы просто доставить ей удовольствие. И все пробовали мед и брынзу.

Но время уже приближалось к четырем часам, и мы должны были ехать.

– Да, мы вернемся к вечеру, – сказали мы присутствующим, – мы вернемся на ночлег.

И после этих слов вежливой лжи мы покинули хозяев. Они стояли на веранде и смотрели на нас, помахав нам на прощание. Мадам Анна Брасул махала белым платком, да-да, белым платком. Она делала это устало, с грустным изяществом. И когда мы свернули за угол, и мне снова пришлось столкнуться с видом разрушенного города, видом заваленных грудами мусора улиц, мне показалось, что я вернулся в реальность. И я чувствовал себя немного грустно, думая об этих призраках из другой эпохи, стоявших на пороге мира, который был разрушен до основания. Я думал про себя, что для них теперь все надежды мертвы, что у них в жизни не осталось ничего, кроме воспоминаний, того, что в этом мертвом городе единственно и осталось живым и сохранным.

Глава 12 «Гиппопотамы» на Днестре

Не доезжая Ямполя, 6 августа

С высокого правого берега Днестра можно было окинуть взглядом всю территорию, где в течение нескольких дней на линии Сталина, вдоль течения Днестра и на высоких равнинах Подолии бушевали ожесточенные бои. (Выше Ямполя, как раз за Могилевом-Подольским, линия Сталина отходила от реки и тянулась на север через Украину в сторону Киева, прикрывая западные подступы к нему.)

Мягко колышущаяся степь ласкала глаз золотом пшеничных полей, которые полностью занимали обширные низины и простирались по обе стороны от оврагов, проделанных в черноземе стремительными потоками рек и ручьев. Здесь и там глаз мог ненадолго отдохнуть от этого блеска, задержавшись на блестящей зеленой листве лесов. И вот в течение нескольких дней эта спокойная сельская местность, утонувшая в сияющем море солнечного света, стала ареной самых кровопролитных боев (на этом участке фронта) за все время кампании. Прокладывая себе путь через Днестр, острие нашей колонны, ее передовые части, сумели создать на украинском берегу плацдарм, который советские войска не прекращавшимися яростными контратаками пытались ликвидировать или отрезать.

Вчера был момент, когда казалось, что небольшая часть румынских войск, едва закрепившаяся на пятачке земли на берегу противника, должна была быть опрокинута решительными действиями советской стороны. Но в течение ночи, после прибытия немецких подкреплений, обстановку удалось переломить. Немцы переправились через Днестр на Sturmboote (штурмовых катерах), фактически представлявших собой небольшие очень скоростные моторные лодки. Утром битва вспыхнула с новой силой на простирающихся вокруг Ямполя болотах между берегом Днестра и передовыми укреплениями линии Сталина. Бои были чрезвычайно ожесточенными и напряженными, и обе стороны понесли тяжелые потери. Они стали критической фазой всего сражения.

«Завтра на рассвете назначено решающее наступление», – проинформировал нас генерал Р., командующий нашей колонной. Генерал сидел за столом на открытом воздухе у разрушенного дома. На столе была расстелена крупномасштабная карта (1:25 000), где был отображен участок линии Сталина у Ямполя.

– Наше положение несколько ненадежно, – продолжает генерал, указывая на карте на красную стрелу, которая отходила от линии Сталина, – однако худшее уже осталось позади.

Далеко слева войска северной группировки сумели расширить плацдарм, созданный у Могилева-Подольского. Правее, за Сороками, несколько румынских подразделений переправились через реку и сейчас окапывались на украинском берегу. Пока им удавалось отразить все контратаки советских войск. Это была очень тяжелая задача. Тем не менее к завтрашнему утру наступательная операция войдет в свою критическую фазу.

– Не хотели бы вы взглянуть на поле боя? – с улыбкой предложил мне генерал.