Репортажи со шпилек

– Я поняла, – отзываюсь я, стараясь ничем не выдать охватившей меня паники. Честно говоря, устроение личной жизни в процессе шоп-тура я представляла себе несколько иначе. Романтичнее, что ли…

Через полчаса пробежки по мокрой флорентийской улице под одним зонтом с Соней я убеждаюсь, что моя товарка абсолютно права. А также узнаю главное итальянское слово – manjare (кушать – итал.). Если вдруг услышите поблизости возглас «манджаре», знайте – где-то рядом итальянец. И этот итальянец хочет жрать. Итальянские мужчины почти всегда голодны – во всех смыслах. Поэтому глагол «кушать» у них самый популярный. Пока мы добираемся до обувного склада (в сопровождении одного из русских шопников, кстати), нас пытаются «отманджарить» раз пять, не меньше. Итальянские сластолюбцы (в основном почему-то старые и лысые) подходят прямо под дождем, хватают за рукава и эмоционально взывают:

– Синьорина, аллоре манджаре! Аморе, ля нотте, белиссима! (Синьорина, давайте вместе кушать! Любовь, ночь, красавица. – Авт.)

Примерно тот же речитатив доносится из то и дело притормаживающих возле нас авто. Наш спутник челнок Боря из Барнаула комментирует это так:

– У них на русского бабца глаз наметан. Они точно знают: наша синьорина и за ужин даст.

Но пока мы идем, гордо подняв голову. У нас есть цель – обувной склад. И там, по уверению соратниц, нас ждут кавалеры «для дела».

В огромном ангаре за пределами города нас встречает приземистый немолодой итальянец с огромным носом бордового цвета. То ли бедняга пьет слишком много местного вина, то ли у него просто высокое давление. «Это Джузеппе, хозяин», – шепчет мне Соня, и мне сразу приходит на ум пьянчужка Джузеппе-Сизый Нос из сказки про Буратино. Тот самый, который вечно мешал Папе Карло спокойно строгать из полена Буратино, соблазняя его на выпивку. Мне даже вспоминается картинка из книжки моего детства: плюгавый мужичок с хитрым взглядом просовывает в дверь каморки Папы Карло огромную бутылку. Примерно так выглядит и наш Джузеппе. А я наивно полагала, что все итальянцы похожи на Челентано или комиссара Катани!

Джузеппе смотрит на меня сально и что-то лопочет на своем. По-английски он совсем не понимает. Одна из наших «целевых», Катя из Нижнего, которая за годы челночества уже нахваталась итальянского, переводит: «Он спрашивает про тебя, видит, что новенькая. Симпатичная, говорит. Так что давай, детка, дерзай, получишь дисконт».

Трое из наших – Боря, Катя и Вера – отправляются в отделение мужской обуви. Дорогу они знают и провожать их не нужно. Нас же с Соней в женский отсек берется проводить лично Джузеппе.

Петляем в гигантском павильоне между огромными контейнерами. Я то и дело отстаю, разевая рот на завораживающие женский взгляд надписи на коробах: Prada, Baldinini, Casadei, Sergio Rossi. Соня резво семенит за Джузеппе. В какой-то момент, засмотревшись на очередной вагон модной обувки, я теряю Соню и Джузеппе из виду. Прихожу в ужас: в этом ангаре сам черт ногу сломит! Стою, как вкопанная: думаю, в какую сторону идти дальше. Через минуту на мое счастье появляется растерянная Соня:

– Прикинь, он меня обругал и сбежал, скрылся где-то между коробками!

– Как обругал???

– Вдруг как завопит: дрита-пердита! И слился, даже чао не сказал.

– Во тундра! – вдруг раздается из-за соседнего контейнера, за которым обнаруживается наша Катя. – Он сказал «дритто пер донна» – женский отдел прямо. Надо было за ним бежать, а не клювом щелкать.

Тут появляется сам Джузеппе, размахивая руками и что-то эмоционально крича на своем. Хватает меня за локоть и волочет куда-то за ящики. «Началось!» – думаю.

За ящиками обнаруживается маленькая подсобка. Натурально каморка Папы Карло. Джузеппе плюхается на единственный стул и тянет меня к себе на колени. Норовит поцеловать меня в декольте, отвратительно чмокая толстыми слюнявыми губами. Мне становится мерзко, я пытаюсь отбиться, забыв про наказы руководительницы. Тогда Джузеппе тыкает себе в грудь и страстно бормочет:

– Иа, иа… Иа, иа!

Затем пытается залезть мне под юбку со словами:

– Ту, ту… Ту-ту!

– Соня!!! – ору я, как потерпевшая.

В дверях появляется моя Соня.

– Сонь, ничего не понимаю! Что он заладил как ослик Иа – иа-иа. Потом – ту-ту, как паровоз. Он больной, что ли?

Соня хохочет:

– Ио по-ихнему – я. А ту – ты. Вот он и объясняет, что я и ты… То есть, ты и он должны…

– Sex-sex! – радостно кивает Джузеппе-Сизый Нос, внимательно прислушивающийся к Сониным словам.

– Сонечка, я не могу! – взмаливаюсь я. – Я лучше без обуви обойдусь. Куплю себе одну пару сапог за полную стоимость – и все. Нет, две. Можно, Сонь, а?

– Ладно, хрен с тобой, я сама, – соглашается Соня устало. А затем, повернувшись к Джузеппе, широко улыбается, выставляя бюст вперед, и победно кричит:

– Иа!

Звучит как «банзай!»

Я покупаю две пары сапог на шпильках – для себя, за полную цену. Увы, пока я проявляю себя только транжиркой, но никак не челночницей.