Репортёр

– Это, пани Марта, потому что вы не жили в России. А я жил. Почти три года. В самой Сибири. Учился там, наукой занимался. Даже чуть не женился!

Он от души расхохотался.

– Да–да, милая Марта, чуть не женился и не стал русским зятем. Это удивительные люди!

– Удивительные хамы и пьяницы, – по-чешски возразила ему Марта, не разделяя восторга доктора.

– Ну, я бы не стал так плохо говорить про всех русских. Я знаю, что среди них есть люди хорошие, добрые, веселые. Главное, что они очень простые, искренние.

И, перейдя на русский, весело подмигнул Алексею:

– Пить – так пить, а бить – так бить?

В ответ Алексей тоже улыбнулся:

– У нас есть другая пословица: «Чем лучше вечером, тем хуже утром».

Доктор Недамански снова от души рассмеялся и опять перешел на чешский, обращаясь к Марте:

– Знаете, пани Марта, для нас, европейцев, русская душа – это действительно загадка. Европа никогда не поймет, почему для русских, когда они собираются выпить, одна бутылка водки – в самый раз, две бутылки – много, а три – уже мало. Вы-то сами можете это понять?

– А зачем мне это вообще понимать? Я видела, как им всем вчера было «мало», а потом нашла этого типа в парке почти без чувств.

– По-моему, вы слишком строги. Когда русские гуляют – у них это всегда от души.

– А когда приходят в чужой дом? На чужую землю? Тоже от души?

Доктор Недамански ласково взглянул на Марту:

– Давайте лучше осмотрим нашего пациента. А про политику поговорим потом.

Надев очки, он стал внимательно осматривать и ощупывать покрытое синяками и ссадинами тело Алексея.

– Где же это вы, голубчик, так «поцарапались», а?

Алексей смущенно молчал и лишь охал при каждом прикосновении доктора. Тот продолжал не торопясь осматривать тело, сантиметр за сантиметром, пока не дошел до зарубцевавшегося шрама на правом плече.

– Ну, голубчик, а это кто вас так нежно «поцеловал»?

Алексей ничего не ответил. Доктор Недамански снял очки и вопросительно посмотрел ему в глаза.

– Вы где-то воевали?

– Нет, я просто работал в тех местах, где воюют. У меня опасная профессия. Я – репортер, делаю новости. А там где воюют, стреляют, взрывают, случается всякое. В том числе и с нашим братом.

Доктор вздохнул, а потом взял Алексея за руку:

– Руки и ноги целы, голова тоже, а все остальное, как говорится, до свадьбы заживет. Кстати, вы женаты? Семья есть?

Алексей утвердительно кивнул.

– А как с этим? – он многозначительно указал взглядом на плавки Алексея. – Этому хозяйству, наверное, тоже крепко досталось? Давайте-ка, голубчик, посмотрим…

– Доктор, – Алексей смутился, взглянув на сидящую рядом Марту. – Я прошу вас, только не это…

– А, вот вы о чем, – рассмеялся Недамански, тоже взглянув на Марту. – Так мы попросим эту милую девушку приготовить нам по чашечке кофе.

Марта послушно встала и пошла на кухню, а доктор продолжил свое дело. Когда она вернулась с подносом, на котором стояли три чашки ароматного кофе, Недамански потер руки, как это он делал всегда, удовлетворенный результатом, и сказал:

– Ну что ж, милая пани Марта, вы просто молодец, все сделали грамотно. Я всегда высоко ценил вас. Страшного ничего нет. Вашему другу нужен полный покой и постельный режим, деньков эдак на десять. Не больше. Лежать, лежать и еще раз лежать. Можно немножко сидеть, немножко ходить. Но больше покоя. И не волноваться. Тут, – он указал на лекарства, оставленные на столе, – все необходимое, чтобы он быстрее поправился. Перевозить его в клинику, думаю, нет особой нужды. Там ему будет скучно. Кроме того, лучше вас за ним никто не сможет поухаживать.

Марта совершенно растерялась от такой перспективы – не только оставаться в компании этого русского, но и ухаживать за ним.

– Доктор Недамански, – сдерживая свои эмоции, сказала Марта, – я уверяю вас, этот человек мне совершенно не друг и даже не знакомый. Я узнала его имя буквально перед вашим приходом. Все получилось совершенно случайно…

– Вот и замечательно, – улыбнулся Недамански, – теперь он станет вашим другом. Русские умеют дружить и быть верными друзьями. Я это знаю.

– Кроме того, я тут живу не одна, а с подругой, она работает в косметическом салоне. По-правде говоря, я не знаю, как она воспримет такую новость.

– Милосердие, пани Марта, еще никому не было в тягость. И, кроме того, кто-то из мудрецов сказал, что каждое доброе дело возвращается к тому, кто его делает. Точно так же, как и злое. Почему не позаботиться об этом человеке, раз уж вы однажды спасли его?

– Кстати, – доктор Недамански снова перешел на русский, обращаясь к Алексею, – где вы остановились? У вас не будет проблем с визой и всем остальным?

– Нет, все нормально, – ответил Алексей, тоже с удовольствием пригубив кофе. – Правда, как раз сегодня мне нужно либо продлить свое проживание в отеле, либо уехать оттуда. У меня есть деньги. В том же отеле, в сейфе. Не беспокойтесь. Я сегодня же переберусь туда. Я без того доставил вам столько хлопот и беспокойств. Простите…

– Голубчик, вам нужен покой. Полный покой. Лучше сестры Ковачовой за вами никто не поухаживает. Пани Марта Ковачова – наш лучший работник…