Рерих

Все эти житейские неудобства искупались изумительным видом на окрестности, прозрачно чистым горным воздухом, ярчайшими восходами и закатами, которые расцвечивали землю и небо невиданными красками.

Через несколько месяцев после переселения в Кулу Николай Константинович и Юрий Николаевич уехали по делам в Европу и Америку. Для развития деятельности нового института полезно было наладить более тесные связи с некоторыми научными учреждениями западных стран.

За время пятилетнего отсутствия Рериха американские культурно-просветительные организации, возникшие при его участии, значительно расширились и укрепились. Уже ранее в Нью-Йорке решили, что для их размещения целесообразно построить специальное здание. Когда в 1925 году об этом сообщили Рериху, он согласился и даже послал из Индии эскизы и план 24-этажного дома, в котором обосновались бы музей, Институт объединенных искусств, художественная галерея, театр на 350 зрителей, рабочие помещения для секций. Верхние этажи по желанию Рериха должны были быть отведены под студии и квартиры для сдачи их за минимальную плату художникам, музыкантам, писателям, ученым, педагогам.

Все наметки Рериха были переданы архитектору X. Корбету. Он доработал их и, после того как удалось договориться с банком о займе, приступил к строительству. Когда в июне 1929 года Николай Константинович и Юрий Николаевич приехали в Нью-Йорк, небоскреб был уже почти готов.

Художественный и научный мир Америки встретил Николая Константиновича с большим интересом. Его выступления в институтах и на научных конференциях собирали большие аудитории. Николай Константинович знакомил с результатами своих научных исследований, демонстрировал археологические находки и предметы современного прикладного искусства народов Азии.

В этот приезд Рерих много говорил и о жизненной ценности искусства. Приехав в США, художник застал страну далеко не в благополучном состоянии. Стремительно падал курс акций, сокращалось производство, росла безработица, катастрофически снижался жизненный уровень. Неизбежное зло капитализма — очередной экономический кризис, разразившийся в 1929–1933 годах, вступал в свои права.

Обращаясь к студентам Нью-Йорка, Рерих говорил:

«Все видели стремительное низвержение бумажных ценностей. Пусть каждый получает доказательство по мозгам своим. Даже окаменелые друзья вспомнят, как на их же глазах предмет, считавшийся ничтожным, вдруг получал громадную ценность, и наоборот: непоколебимые с точки зрения обыденности ценности оказались грудою бумажного сора. За время революций мы не однажды видели, как банкиры и финансовые деятели оказывались сметенными, тогда как выживали именно художники и собиратели искусства. Сама жизнь показывает, что все связанное с творчеством выживает. Живут научные открытия, и неистребимо живет мысль».

7 октября 1929 года состоялось торжественное открытие музея в помещениях нового здания. Рерих пополнил по этому случаю коллекцию музея сотнями картин, написанных за время путешествия по странам Азии.

В небоскреб, кроме музея, переселились и другие культурно-просветительные учреждения. В числе почетных членов организаций, связанных с деятельностью Рериха, были Милликен, Дж. Восе, Эйнштейн, Кумар Халдар, Стоковский, Рабиндранат Тагор, Игнасио Сулоага и многие другие.

Николай Константинович в 1929 году вторично поднимает вопрос об охране культурных ценностей в военное время. В 1914 году, как мы знаем, предложение Рериха о заключении подобного международного соглашения не нашло отклика. Руины Реймса, пепел библиотеки Лувена, развалины сотен музеев, лабораторий и школ были печальным напоминанием о том, что самые худшие предположения художника сбылись. И в конце двадцатых годов они были весьма реальны. В непрочности заключенных мирных договоров уже мало кто сомневался, а темпы вооружения и разрушительная мощь средств ведения войны с каждым днем нарастали.

Конференции по мирному урегулированию спорных вопросов и сокращению армий терпели провал за провалом, хотя в них и принимали участие виднейшие политики западных стран. Поэтому намерения Рериха учредить пакт, связывающий свободу действий отъявленных милитаристов, многие считали совсем безнадежным делом.

Но Николай Константинович думал иначе. Он указывал на положительный пример Красного Креста, идею которого также в свое время встретили с недоверием, и потребовалось много времени и усилий, чтобы провести ее в жизнь. Общепризнанная полезная деятельность Красного Креста натолкнула художника на мысль воспользоваться некоторыми основными принципами этой организации для выработки специального международного статуса по охране памятников искусства и научных учреждений при военных столкновениях.