Рерих

Николай Константинович, устраняя многочисленные препятствия, добивался помещения своих востоковедческих статей в специальных научных сборниках, в журналах более общего характера и даже в ежедневных газетах. Он писал на самые разные темы. И по истории культуры народов Азии, как, например, статьи — «Чхандогья Упанишады», «Риши», «Индийская точка зрения на этику и эстетику», «Меч Гэсэр-хана», и о росте народного самосознания — «Слово Индии», «Служителям Индии», «Друзья Востока», и о более близких и современных деятелях — Рамакришне, Вивекананде, Тагоре, Ганди и Неру.

Николай Константинович состоял членом Французского общества доисторических исследований, членом Югославской академии наук и искусства, членом Академии международного института науки и литературы в Болонье (Италия), вице-президентом общества Марка Твена (США), членом Парижского общества антикваров, почетным протектором Исторического общества Парижской академии, членом-основателем Этнографического общества в Париже, почетным членом Нью-Йоркского общества охраны исторических памятников, почетным членом института имени Джагадис Босе в Калькутте, членом Бенгальского королевского азиатского общества, почетным президентом и доктором литературы Международного буддийского института в Сан-Франциско, членом Ассоциации международных исследований в Париже, вице-президентом Американского института археологии, членом-корреспондентом многих других научных учреждений в Азии, Европе и Америке. Все это помогало Николаю Константиновичу объединять усилия отдельных исследователей и укреплять научные и культурные связи между странами Востока и Запада.

В то время как Николай Константинович был занят работой в Гималайском институте и водил экспедиции по просторам Азии, в Европе и Америке росло движение сторонников выдвинутого им пакта. В 1931 году в Брюгге под руководством члена комиссии по охране памятников Бельгии К. Тюльпника был организован Международный союз пакта Рериха. В сентябре этого же года в Брюгге была созвана Первая международная конференция пакта Рериха, в работе которой приняли участие официальные представители некоторых государств и деятели общественных и культурных организаций. На конференции был разработан план пропаганды пакта в школах, высших учебных заведениях. Были также установлены контакты с Международным комитетом по делам искусства и Бюро конференции по ограничению вооружений.

В августе 1932 года в Брюгге же состоялась вторая конференция пакта Рериха. Конференция вынесла решение об обращении ко всем странам с призывом признать за пактом силу международного документа. На выставке, сопровождавшей конференцию, было представлено 6000 фотографий архитектурных памятников, над которыми необходимо учредить охрану.

Третья конференция пакта была созвана в ноябре 1933 года в Нью-Йорке. В ней участвовали официальные представители 36 государств. Конференция подготовила рекомендацию о принятии пакта правительствами всех стран.

Рерих придавал большое значение распространению идеи пакта. Николай Константинович указывал, что далеко не сразу удалось провести в жизнь и идею Красного Креста, предложенную в 1863 году швейцарцами Дюна-ном и Муанье. Теперь уже никого не удивляет, когда перед автомобилем с красным крестом перекрывают движение. Каждому понятно, что случилось нечто требующее экстренных мер для спасения человеческой жизни. Такое же отношение, по мысли Рериха, необходимо воспитывать и к культурному достоянию народа, воспитывать с детства, прививать в семье и школе. Ведь гибель памятников искусства, достижений науки наносит невосполнимый ущерб. Поэтому каждая угроза культуре должна также рассматриваться как нечто требующее экстренного вмешательства.

Обращаясь к делегатам Первой международной конференции пакта в Брюгге, Рерих писал: «Понятие Культуры предполагает не отвлеченность, не холодную абстракцию, но действительность творчества, оно живет понятием неустанного подвига жизни, просвещенным трудом, творением… Поэтому для нас «Знамя Мира» является вовсе не только нужным во время войны, но, может быть, еще более нужным каждодневно, когда без грома пушек часто свершаются такие же непоправимые ошибки против Культуры».

Рерих стремился к тому, чтобы пакт и «Знамя Мира» как можно больше привлекали внимание общественности к проблемам мира и культурного строительства. «Не удивительно ли, по-русски слово мир единозвучно и для мирности и для Вселенной, — писал художник, — единозвучны эти понятия не по бедности языка. Язык — богатый. Единозвучны они по существу. Вселенная и мирное творчество — нераздельны».