Решающие войны в истории

Это можно, вероятно, объяснить тем, что возможность неограниченного расхода ресурсов порождает расточительность, являющуюся прямой антитезой принципу экономии сил. Экономия же сил обеспечивается использованием внезапности и подвижности. Этот тезис подтверждается также результатами, вытекавшими из политики Наполеона. Наполеон сумел использовать блеск своей победы при Фридланде для усиления блеска своей личности, прельщая царя покинуть своих партнеров по Четвертой коалиции. Но потом он поставил на карту свое преимущество и, в конечном итоге, свою империю, слишком эксплуатируя ее. Суровость его условий, выдвинутых Пруссии, подорвала безопасность мира, его политика в отношении Англии не предусматривала ничего, кроме ее полного разгрома, а его агрессия превратила Испанию и Португалию в новых его врагов. Здесь уместно заметить, что имело место непрямое действие, короткие удары Джона Мура у Бургоса с целью нанести ущерб коммуникациям французских войск в Испании, что нарушило планы Наполеона в Испании, дало время и пространство национальному восстанию для сбора сил и тем самым гарантировало, что Иберийский полуостров с этого времени будет «нарывающей раной на заднице» Наполеона. И важнее всего, что моральное воздействие этого первого противодействия безостановочному продвижению Наполеона имело решающее значение. Наполеон не успел полностью подавить своих противников в Испании, потому что ему пришлось подавлять угрозу восстания в Пруссии и, главное, воевать с Австрией. И в кампании 1809 года мы уже видим, как Наполеон пытается под Ландсхутом и Вене маневром выйти в тыл противника. Но когда происходят задержки в исполнении этих маневров, нетерпение Наполеона вынуждает его сделать ставку на прямое действие и сражение, и у Асперн-Эсслинга (21–22 мая 1809 г.) он в результате потерпел свое первое крупное поражение. (Австрийцы потеряли убитыми и ранеными 20 тысяч, французы около 37 тысяч.) Хотя он искупает эту неудачу победой под Ваграмом в том же самом месте шесть недель спустя (5–6 июля), цена была очень высокой, а поэтому завоеванный мир был нестабилен (при Ваграме австрийцы (110 тысяч) потеряли убитыми и ранеными 32 тысячи, французы (170 тысяч) — 27 тысяч. Главное — австрийцы сохранили боеспособность. Решающую роль при Ваграме сыграл удар колонны Макдональда (45 тысяч человек и 104 орудия). — Ред.)

Война на Пиренейском полуострове

Но Наполеон получил в подарок два года на излечение «испанской язвы». Как в свое время вмешательство Мура помешало попытке Наполеона приостановить «воспалительный процесс» на ранней стадии, так и в последующие годы Веллингтону приходилось препятствовать всем мерам по «лечению», чтобы рана и далее продолжала гноиться, а яд — распространяться по всей наполеоновской системе. Французы били и продолжали бить все регулярные испанские войска (а заодно и англичан. — Ред.), но педантичность этих разгромов приносила величайшую пользу — побежденным. Потому что в результате испанцы главные усилия стали прилагать к организации партизанской войны, потому что непроходимая сеть партизанских групп заменила уязвимые военные цели, а предприимчивые и нестандартные партизанские вожаки проводили операции вместо испанских генералов, склонных прятаться в укрытиях. Самым худшим для Испании, а значит, и для Англии был временный успех попыток создать новые регулярные войска. К счастью, они были скоро разбиты, и как только французы разогнали их, так, по совпадению, они прогнали и свою удачу. Вместо сосредоточения в одном месте, яд опять стал распространяться. В этой необычной войне наиболее глубокое влияние Англии состояло в том, что она усугубляла неприятности и поддерживала их источник. Ей редко удавалось столь эффективное отвлечение сил своих противников ценой столь малых военных усилий. А эффект, получаемый в Испании, был ярким контрастом тем незначительным результатам, или, скорее, неудачным результатам, производимым, с одной стороны, ее попытками прямого взаимодействия с континентальными союзниками во время этих войн, а с другой стороны, ее экспедициями в пункты по ту сторону Атлантики, причем слишком далекие географически и психологически, чтобы повлиять на ее оппонента. С точки зрения национальной политики и процветания, однако, эти экспедиции были оправданы присоединением к Британской империи Капской колонии, Маврикия, Цейлона, Британской Гвианы и нескольких островов Вест-Индии.