Решающий бой (СИ)

— Очень интересный человек, — сверкнул ослепительной улыбкой Дерек, — настолько засекреченный, что я даже о нём до последнего времени не знал. А узнал, только в связи с этими обстоятельствами. Есть дела, имеющие такой уровень секретности, что в курсе только президент, Стэнсфилд, Кейси и ещё, может, пара человек на самом верху.

— А не может ли это быть подставой? — задумчиво уточнил Вуд, — Контригрой коммунистов, чтобы заманить нас в ловушку, а затем обвинить во всех возможных грехах, например, сборе сведений для похищения или ликвидации Ивашутина.

— Нет, — отрезал полковник, — У нас с этим человеком давние контакты, и он нас никогда не подводил. Я ещё один момент добавлю, чтобы вы лучше понимали ситуацию, хотя не должен это говорить. Этот человек — большая шишка у красных. И представляет ещё более высокую персону, лояльно настроенную к США. Провокация здесь исключена.

— Подведем итог, — Дерек отодвинул листы и ручку в сторону, — на данный момент у нас никакой информации и рабочих версий нет. Всё сделано настолько чисто и стерильно, что невольно приходят мысли о сверхъестественном. Имеется неучтенный фактор, который мы не знаем, но именно благодаря ему, русские взяли и ликвидировали наших агентов в США, Европе, Союзе, Африке и Азии. Это может быть определенный человек с доступом к информации или ещё какое-то обстоятельство, которое мы упустили и которое прекрасно объясняет все действия коммунистов. И ключ к этой информации — начальник ГРУ, генерал Ивашутин. Он знает всё, что нас интересует. Завтра к вечеру, жду ваших идей и предложений по этому фигуранту и совместной работе с красными. О точном времени следующего совещания будет сообщено дополнительно. Все свободны.

Мексиканка, серьезный мужчина с небольшим брюшком, рыжая улыбчивая девушка, высокий сутулый парень встали, с шумом отодвигая стулья.

17 ноября. 1978 года. Пятница

Подбитый гранатометом БТР чадил хлопьями черного жирного дыма. Откуда прилетело из гранатомета, никто из ребят, ехавших на броне, не увидел. В двух шагах, раскинув руки и уткнувшись лицом в серую афганскую пыль, лежит сержант Паша Мороз. На его камуфляже расплылось несколько кровавых клякс. Всего два месяца до дембеля парню не хватило. Он уже жил гражданкой, показывал мне фотографию невесты, грезил о встрече с любимой, свадьбе. Не срослось. Срезали автоматной очередью, когда мы летели в укрытие за каменную гряду, расположенную у дороги.

— Командир, — хрипит Саша Клименко, придерживая ладонью окровавленный бок. Шальной осколок от гранаты залетел в место, не защищенное бронежилетом 6В2. Слава богу, с собой были датские шприцы в полиэтиленовых пакетах «Фарма-пласт», полученные в качестве трофеев, при уничтожении душманов. Вместе с сержантом Рустамом Ильясовым, быстро сдернули с него бронежилет, вкололи три кубика промедола, разорвали ИПП, наложили подушечку из марли. Затем Рустам бинтовал рану, а мы с Васей Масловым, укрывшись за камнями, лупили короткими очередями из «АКС», отгоняя подбиравшихся к нам моджахедов.

— Что, Саня? — поворачиваюсь к парню.

— Оставь мне гранату, — Клименко с трудом выдавливает слова, периодически прерываясь. — В плен к этим не хочу. Лучше напоследок подорву парочку душманов. А вы уходите.

— Куда, Саня? Эти черти с нас так просто не слезут, — пожимаю плечами. — И тебе рано ещё помирать. Сам говорил, матушка тебя одна после развода воспитывала. Как же ты её бросить собрался?

— Так… карты… легли, командир, — выдыхает Саша. — Не жилец я больше, чувствую…

— Шурави, сдавайтесь! — гремит усиленный мегафоном голос, отдаваясь горным эхом, — У вас нет шансов. Нас бессер-бессер[4] душман. Руси, бросайте автомат и выходите с поднятыми руками!

— На[5], это для нас харам[6]! Не дождешься! — ору ему. — Русские не сдаются! А советские, тем более!

Среди горных гряд блестит оптика бинокля. Слева глухо кашляет СВД Рустама. Ильясов, отрывается от оптического прицела, довольно улыбается и поднимает указательный палец вверх: «один готов».

— Молоток, — бросаю ему.

— Хара[7], ибн калб[8], — истошно орет на арабском мегафон.

— Я тебе, ишак, член отрежу и сожрать заставлю, — переходит на русский разозленный басмач.

Видимо, убитый моджахед с биноклем не простым бойцом был.

— Давай, попробуй, — весело отвечаю я, — смотри сам без причиндалов не останься. Меконэ мет[9]!

Моджахед разражается потоком бранных слов на арабском и фарси. Затем отдает короткую команду. Начинается беспорядочная стрельба. Наше укрытие взрывается фонтанчиками каменной крошки. Даю короткую очередь из АКС, и снова прячусь в укрытие. Рука нащупывает заранее приготовленную лимонку, лежащую рядом.

Вася и Рустам периодически постреливают по перебегающим между камнями фигуркам на той стороне дороги. Вдруг слух улавливает нарастающий шум приближающихся вертушек.

МИ-24 делают круг над позицией. Грохочут сдвоенные дула пушек ГШ-23л, на подвесных контейнерах, через несколько секунд в притаившихся за камнями моджахедов полетели бомбы, мешающие их с землей.