Решающий шаг

Скоро Халлы-Гёзель стали опасаться в рядах Хална-зара не только люди, но и животные. Даже верблюды, которых считали самыми дикими, начинали дрожать, когда она подходила к ним. И тем более странным казалось, что новая невестка, неизвестно из каких побуждений, сделалась вдруг защитницей Мехинли.

Как-то Халназар принялся избивать мехинку и бил. ее до тех пор, пока она, обессилев, не перестала уже кричать. Халлы-Гёзель смотрела на бая злыми глазами и только кусала яшмак. Но в следующий раз, услышав крики избиваемой, она широкими шагами подошла к свекру и вырвала из его рук сырой толстый прут. Халназар, оторопев от неожиданности, бешено выкатил глаза на дерзкую невестку.

— Ух, подлая!.. — прошипел он, задыхаясь от гнева, и схватился за лопату.

Но молодая невестка не испугалась. Она подошла к свекру вплотную, выпятила грудь и, сорвав с губ яшмак, запальчиво крикнула:

— Если хватит смелости — бей! Не ударишь — значит, ты не мужчина!

В это время прибежала Садап-бай и вцепилась в плечо Халназара:

— Аю, отец, стыдно!

Халназар задрожал. Лопата, которой он замахнулся было на невестку, медленно опустилась. Бай невольно оперся на нее, чувствуя, что теряет силы. А дерзкая невестка приподняла своими длинными пальцами его бороду и с ядовитой насмешкой сказала:

— Погляди на свою бороду! В чем вина Мехинли? Что она— не стала есть пищу, которую ты дал, или отказалась от твоих подарков? У тебя седая борода, постыдись!

После этого никто не осмеливался задевать Мехинли даже словом, если поблизости находилась Гёзель.

А Халназар однажды позвал к себе сына и обрушился на него с проклятьями и бранью:

— Лучше бы мне умереть одиноким, чем иметь такого сына, как ты! Если ты не можешь справиться с одной женщиной, то сними папаху и надень на голову платок! Эта твоя рабыня, эта кобыла громоподобная растоптала мою честь, опозорила наш род!

Баллы съежился:

— Что же мне делать? Вы же сами выбрали для меня такую!

— Что делать? Ребенка учи с детства, жену — смолоду. Бей! Истязай до последнего издыхания. Чтобы дрожала от одного твоего голоса! Умрет — я возьму грех на себя.

Баллы долго сидел растерянный, наконец сознался:

— Мне на справиться с ней. Я готов бежать от этой проклятой фаланги.

Халназар закричал на него, задыхаясь от гнева:

— Вон с глаз моих!

С этого дня и стали все звать Халлы-Гёзель — «Атайры-гелин», невесткой-фалангой.

Ни Садап-бай, ни Халназар, ни Баллы не могли обуздать непокорную и своенравную женщину. Халназар советовался с близкими людьми, спрашивал, что делать с непокорной, но никто не мог дать ему утешительного совета. Мамедвели-ходжа,. выслушав его, безнадежно покачал головой:

— Э, бай-ага, от скверной женщины сам дракон убежал. — Он тут же рассказал сказку и заключил ее словами: — Плохую жену нельзя не убить, ни продать. Да повернет все к лучшему сам создатель! Наши отцы говорили: «От злого откупись». Ничего не поделаешь, надо во всем положиться на волю аллаха. Свалилось несчастье на голову — терпи.

Атайры-гелин стала ханшей над халназаровскими кибитками. Все обитатели их приуныли. Только забитая, бессловесная раньше Мехинли начала заметно поправляться: щеки ее пополнели, стан округлился, глаза наполнились лучезарным сиянием. Впервые после того, как бай прогнал ее на черную работу, на ней появилось старенькое полушелковое платье. И походка у нее сделалась бодрой и легкой. Когда она шла к колодцу, многие теперь заглядывались на нее.

Однажды Мехинли со страхом заметила, что и Хал-назару она, видимо, стала казаться привлекательной. Она потеряла покой: ночью не могла уснуть, днем боялась попадаться на глаза баю. Но в мае неожиданно вернулся Мавы. Мехинли совсем расцвела от радости и еще больше похорошела. С ее пунцовых губ уже не сходила улыбка, щеки заливал румянец, а в смеющихся глазах ее затаилось трепетное ожидание счастья.

Приезд Мавы не доставил Халназару никакой радости. Он заметил с первого же взгляда, что его приемный сын вернулся другим человеком. Прежде вялый и робкий, Мавы имел теперь мужественный, независимый вид и смело смотрел в глаза. Здороваясь с Халназаром, он притворно улыбнулся и пристально посмотрел ему в лицо холодными голубоватыми глазами. От этого взгляда сердце бая тревожно забилось, но он решил встретить Мавы с таким же почетом, с каким провожал на тыловые работы.