Решальщики. Движуха

Именно выступлением господина Омельчука, спустя примерно час после обозначенного в именных приглашениях времени прибытия, открылась обязательная официальная часть банкета. Величавым взмахом правой руки Виктор Альбертович пригасил живой звук джаз-бэнда и, демонстрируя не самые лучшие манеры, громко постучал вилкой по фужеру, призывая собравшихся к тишине:

— Дамы и господа! Минуточку внимания! Слово предоставляется депутату Государственной думы Евгению Богдановичу Омельчуку!

Под нестройные звуки аплодисментов неплохо знакомый решальщикам по летней истории с убийством Червеня парламентский деятель выдвинулся на лобное место.

Бережно, словно младенца, он прижимал к груди красной кожи папку, титульная сторона которой матово поблескивала золотым напылением.

— Добрый вечер! У меня в руках благодарственный адрес, подписанный председателем Государственной думы пятого созыва Борисом Вячеславовичем Грызловым. Позвольте огласить?

— Разумеется! Очень интересно! — максимально заинтригованно подтвердил Брюнет. Хотя о лингвистической составляющей подарочной папки уже знал. Так как черновик текста, собственно, они с Омельчуком на пару и сочиняли.

Депутат нацепил на нос очки в тончайшей золоченой оправе и профессионально поставленным голосом докладчика затянул:

— «Сердечно поздравляю руководство и весь коллектив петербургской компании „Магистраль-Норд-Вест“ с первым крупным юбилеем. Во многом благодаря именно вашим, не побоюсь этого слова, титаническим усилиям отечественная трубная промышленность приобрела второе дыхание. Результатом чего стало нынешнее превышение показателей 2007 предкризисного года по объему отгрузок трубной продукции. Которая, как известно, является кровеносной системой всей нашей промышленности в целом…»

Отбывая неизбежную для подобного рода мероприятий трудовую повинность, собравшиеся почтительно внимали оглашаемым космических масштабов трудовым свершениям компании «Магистраль». Ну да не зря говорят: «В семье — не без урода». В данном случае речь идет о тусовавшихся на «галерке» банкетного зала Петрухине и Купцове. Именно они в столь торжественную минуту позволили себе циничное междусобойное шушуканье.

— На индульгенцию всё одно не тянет, — громким шепотом откомментировал происходящее Леонид. — Вот кабы подобный адрес прислали из аппарата правительства, я молчу за президента.

— Да оно, в принципе, вааще не вопрос, — внес поправку Дмитрий. — Просто Брюнет решил сэкономить на пафосе. Он мне под большим секретом рассказал, что правительственное поздравление стоит около ста штук.

— Ни фига себе! А госдумовское?

— Раза в три дешевле. Хотя, возможно, для друга Омельчук сумел выбить скидку.

— Хм… В таком разе, пожалуй, я на свой будущий юбилей тоже… сэкономлю. Причем существенно, — принял решение Купцов и снова непроизвольно вытянул шею. Возвращая ее в положение, из которого максимально хорошо были видны спина и затылок Яны Викторовны Асеевой.

Соблюдая праздничный дресс-код, сегодня юрисконсульт «Магистрали» изменила привычному деловому стилю, явившись на вечеринку в черном платье от «Rachel Zoe». В сравнении с нарядами подавляющего большинства присутствующих дам платье казалось довольно простым — приталенный силуэт, расклешенная юбка плюс небольшая, в качестве украшения, драпировка сзади. Но все вместе, так сказать по совокупности, складывалось в безумно женственный и отчасти кокетливый образ. Коим все это время Леонид не переставал — и любоваться, и восхищаться, и… тайно вожделеть.

Проследив направление взгляда напарника, Петрухин невинно поинтересовался:

— А что у вас с Янкой сейчас происходит?

— А почему ты считаешь, что у нас вообще что-то должно происходить? — нервно сглотнул ком Купцов, поспешно меняя угол поворота шеи на нейтральный.

— То есть по-прежнему ничего?

— Абсолютно.

— Следовательно, в таком разе ты не станешь возражать, если этим вечером я за ней немножечко того… приударю?

— А тебе не многовато будет? — сердито спросил Купцов и демонстративно покосился на стоявшую неподалеку от решальщиков Аллочку.

В отличие от Асеевой, секретарша Брюнета выбрала для себя куда более агрессивный стиль. Облачившись в алое, цвета советского флага, платье миди-длины: с одной стороны — вроде как очень закрытое, но с другой — с многочисленными сексуальными вырезами. Что вкупе с броским чрезмерным макияжем смотрелось несколько… хм… блядовито.

— Алку я могу тебе уступить, — великодушно предложил Петрухин. — Если честно, надоела она мне — хуже некуда. Нет, конечно, — здесь он рефлекторно просканировал секретаршины «вырезы», — слов нет: там всё при ней. Но! Ту-упая!.. Скуш-шно с ней. Чего не скажешь — всему верит. Представляешь?

— Молодые люди! Потише! Мешаете слушать! — с укоризной поворотился к решальщикам их де-юро начальник Иван Иваныч Комаров. Судя по багровому, почти в цвет платья Аллочки носу и расфокусу маленьких, но зато в крупный «мешочек» глазенок, уже серьезно вдатый. И когда только успел?

С трудом сдерживая улыбку, Дмитрий клятвенно сложил руки на груди: дескать, пардон, осознали — молчим.