Решение офицера

Потому и родился «Закон защиты», принятый во всех странах. Тот, кто узнавал о попавшем под заклятие Черной розы, должен был сообщить об этом. А дальше в дело вступала армия, полиция, палач. Все, кто был в состоянии исполнить этот закон, потому что проклятый должен быть убит. Не казнен, поскольку ни в чем не виноват, а именно убит. И сейчас маркиз должен сообщить о своей дочери. Той, которую так любил шебутной, но честный и храбрый сын. Сын погиб, дочь убьют, и отцу, собственно, больше незачем будет жить. А та тварь, которая наложила заклятие, просто начнет искать новую жертву? Чтобы…

Секундочку! Заклятие накладывается один раз. Маг лишь определяет цель. И все! Ему незачем держать жертву под контролем. Более того, это опасно. Человек начнет вести себя неестественно, а главная идея Черной Розы — полное сохранение личности, отсутствие любых признаков принуждения. Лишь уникальные, самые опытные маги-лекари способны определить… Так… Но тогда…

— Ваша Светлость, а почему Вы решили, что это Черная роза? Я не маг, даже не дворянин, но я много читал, много спрашивал… я знаю, что лишь немногие в состоянии понять… Так откуда?

— Мне сказал друг. Не спрашивайте, господин лейтенант, я все равно не скажу. И не угрожайте, мне уже нечего бояться.

Что за хрень? Что за друг такой? Вместо того, чтобы самому исполнить свой долг, переложить его на отца? Сказать, что тот своими руками должен отдать дочь на смерть, это друг?

— Не буду спрашивать, но ведь Ваш друг мог и ошибиться.

— Не мог, он лучший в лечении заклятий.

Ой как интересно-о! Так проговориться господин маркиз мог только от горя. Стало быть, милейший шевалье де Пуан, выпускник Клиссона, когда-то решившийся ослабить свою магическую силу, получив взамен возможность лучше видеть магию. И как же Вы, шевалье, так опростоволосились? Или солгали умышленно? Тогда зачем?

Но кто виноват — это сейчас второй вопрос. Первый же — что делать? Убедить маркиза самому — не получится, нужен авторитетный союзник. Де Савьер? Молодой лейтенант? Не вариант. Тогда лишь один выход. Наше инкогнито? Да пошло оно. По известному адресу. Все. Не желаю больше смертей рядом со мной! Не допущу!

— А если показать девушку виконту Транкавелю?

— Этому хлыщу? Снобу, которому плевать на всех, кроме него самого? Да он ради Мили задницу от стула не оторвет!

— Ваша Светлость, не спешите, умоляю. Есть у меня идея. Не очень благородная, но в память о Вашем сыне, можно рискнуть. Я должен передать Транкавелю письмо от графа. Если дописать пару строк… Он придет, уверяю, по просьбе графа, обязательно. Вы только идите домой, он придет, обещаю.

Это было сказано уверенно, без тени сомнения. А как еще нести ахинею, чтобы в нее поверили? Конечно, если бы не горе, де Фронсак ни за что бы не купился на такую разводку, но в том состоянии — поверил, как верит смертельно больной в существование волшебной таблетки. Так же слепо, не считаясь ни с логикой, ни со здравым смыслом. Но здесь не было смертельной болезни. А то, что было, надо было вылечить навсегда, чтобы уже никаких рецидивов. Никогда.

Жан подходил к знакомому дому. Четыре года назад здесь его встречали как друга, здесь вернулась красота к Марте, здесь он поцеловал сына перед долгой разлукой. Как втретят сегодня? И, кстати, тот же вопрос — как войти? Нужен предлог. Это что? Винная лавка? А ну-ка, милейший, продайте-ка мне бутылочку вина. Нет, дешевого и без этикетки. Такого не держите? Тогда вот это, только этикетку помогите снять.

Виконт Транкавель читал письмо. Посланный по его просьбе в Тулузу человек де Шутта очередной раз отчитывался о результатах работы. Четвертый, если быть точным.

То, что унтер-офицер Ажан личность незаурядная, Транкавель понял давно. Строго говоря, для этого не надо было и человека на место отправлять. В конце концов, Алыми звездами разбрасываться не принято, а уж чтобы де Комон расщедрился — это даже по разряду сказок не проходит.

Впрочем, посланец де Шутта доказал, что не зря ест свой хлеб. Подробно описал геройскую оборону крепости, не поленился пообщаться с тулузским полицейским, таможенником из Сен-Беа, солдатами крепости. Предыдущие отчеты читались как настоящие романы. Но и только. Храбрец, ловкий, смышлёный. Но что еще? Почему кажется, что упущено что-то важное, возможно, главное?

Что же, посмотрим, что у нас на этот раз? Видимо, автор уже не знает, чем еще угодить парижскому начальству — решил поговорить с сыном таможенника. Как там его? А, Гаспар. Надо же — таможенник, еще и крыса, словно кто-то сомневался. Но к делу.

Так, похитили, напугали, собирались убить… словно испуганный ребенок может запомнить что-то интересное… Ну да, повели к берегу реки, показали отцу, пошли назад… похитителей ранили из лука… бывает, не часто, но бывает, а стрелял наш герой? Кто бы сомневался! Из… необычный лук? Конечно, этот момент мальчишка на всю жизнь запомнил. Так, не тисовая палка, а изогнутый, короткий, с какими-то накладками? Вам, господин виконт, это ничего не напоминает? Ну-ка!